Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин Страница 33

Как Коздоев умудрился услышать звонок, я не представляю. Тем не менее, пока я отстреливал свои невеликие запасы патронов, мой напарник огонь прекратил и схватил трубку телефонного аппарата. Я удивленно посмотрел на него, однако останавливаться не стал. Различил шевеление в рядах недвижимых тел и выстрелил. Передернул затвор, дослал патрон и вновь приник к прицелу, выискивая цель.

– Парень! – Коздоев, чрезвычайно серьезный, отвлек меня от моего занятия и, кивнув на пулемет, спросил: – Умеешь?

– Мне показывали, – неопределенно ответил я и пожал плечами.

– Владей, – расщедрился Коздоев. – На фланге еще группа немцев. Уже подошли. Я снимаюсь и Диляров тоже: мы уходим на восток. Ты будешь сдерживать всех, кто тут остался. Понятно?

Всех? Стоп, а кого всех-то? Последнюю пару минут пулемет практически не работал: стрелял только я, да и то скорее всего добивал раненых.

– А кто тут? В смысле, там же все… уже того… – нахмурившись, выразил я свою мысль.

– Здесь не меньше пятнадцати человек, которые вообще не ранены или ранены легко. Рано или поздно они поднимутся – или в атаку, или побегут. Будут атаковать – убивай. Побегут – не убивай. Кто будет отстреливаться, сразу дави. Держись, потому что, если они доберутся до тебя, хана не только тебе, но и всем нам. Мигом по домам рассыплются.

Высказав такое напутствие, Коздоев быстро скрылся в лазе чердака. Я услышал его быстрые шаги по первому этажу и скрип двери, возвестивший, что я остался совершенно один против целого отряда немцев.

Наверное, мне следовало возмутиться. Хотя бы для виду.

Мысль эта пришла мне в голову, когда я уже лег за пулемет и прижался к прикладу плечом. Проверил предохранитель, аккуратно пощупал пальцами спусковой крючок. Взглянув на него сбоку, изменил положение пальца и для пробы нажал на верхнюю часть «собачки». Пулемет, дав одиночный выстрел, ощутимо лягнул меня в плечо, так, что я чуть не отлетел в сторону.

Исправив ошибку, я крепко вжался в приклад и, подведя прицел к недвижимо лежавшей, показавшейся мне подозрительной, фигуре, вновь выстрелил. Попадание рвануло обмундирование на спине немца. Не дернулся. Отлично.

Глухой удар в доску, на пару метров выше меня. Я резко повернулся вместе с пулеметом, выискивая стрелка, и в ту же секунду грохнул еще один выстрел. Пуля пролетела в столь опасной близости, что я явственно расслышал ее свист.

Пригнувшись, я извернулся так, чтобы меня не было видно в амбразуру, и нажал спусковой крючок, выпуская длинную продольную очередь. Попытка разглядеть этих хитрецов, судя по всему, грозила серьезными неприятностями. Поэтому я выбрал другой путь, на мой взгляд, более эффективный: решил нашпиговать свинцом всех: и мертвых, и предположительно живых. Благо, все до одного улегшиеся на поляне были у меня как на ладони. Максимально, чем они могли прикрыться, так это телами своих уже павших товарищей. Однако, насколько я понимаю, для пулеметной пули человеческое тело – не препятствие.

Аккуратно выглянув и направив ствол на лежащих вперемешку немцев, я, зажав спусковой крючок, повел пулеметом в сторону, стараясь выводить прямую линию. Надеюсь, это стало чертой под чьей-то жизнью.