Попаданец со шпагой - Вячеслав Коротин Страница 33

Зацепился за память этот факт, так же как приборный цвет полка. И не только этого – те самые наборы открыток я пересматривал и перечитывал десятки раз. Помню не все, но многое: типа приборный цвет Иркутского драгунского – белый, кирасирского Военного Ордена – черный, у гусар так вообще помню все цвета доломанов и ментиков, приборный цвет и приборный металл.

Красивая была, черт побери, форма. Все само запоминалось, без всякого напряжения.

Вот с пехотой у меня похуже – гвардию от остальных отличу, ну, или гренадера от обычного пехотинца, а вот с простыми пехотными или егерями – фигушки. Не помню, хоть убей.

Кстати, пора бы мне научиться верхом передвигаться, раз уж я так накрепко попал в это время. Наверное, не слишком сложная наука. За неделю можно будет наловчиться в седло запрыгивать и с него при спокойном шаге или мерной рыси не падать. Вроде бы и не дурак я, и спортсмен какой-никакой – должно получиться. А то в дальнейшем местные совершенно не поймут-с… Если кроме незнания французского еще и от лошадей шарахаться буду, то меня точно нынешнее дворянство не примет, да еще и жандармерия, если она уже имеется, на карандаш возьмет…

Мимо проплывала та самая походная кузница. Двухколесная и в основном состоящая из здоровенных мехов. Зеленая, разумеется.

Понятно, что штука в походе нужная: лошади-подковы-кузня. Но мой рояль в кустах в виде полевой кухни покруче будет. А уж раз кузнечные мехи на колеса поставили, то и печку с котлом как-нибудь пристроим.

В общем, на ближайшее время две основные задачи: научиться передвигаться верхом и убедить Сергея Васильевича на предмет полевых кухонь. Первая, мне кажется, будет наиболее сложной.

Ого! Легок на помине!

Сначала, обогнав колонну драгун, во двор влетел Егорка на своем вороном жеребце, а через несколько минут показалась и коляска моего гостеприимного хозяина.

Благо, что для встречи Сергея Васильевича народу хватало: сначала на шее у отца повисла Настя, потом подполковника поприветствовал сын… В общем, дошла очередь и до меня.

Соков пожал мне руку и пригласил к себе минут через десять.

То есть разговор со мной был приоритетом даже после столь долгой и вряд ли веселой дороги.

– Ну что же, Вадим Федорович, вот ваши бумаги, – мой хозяин протянул конверт, – надеюсь, что все было не зря. Здесь свидетельство о вашем происхождении и дарственная на Тихона.

Оба-на! Становлюсь крепостником! Этого мне еще не хватало!

– Сергей Васильевич! Не знаю даже, как вас благодарить…

– Не надо благодарить словами. Слово вы уже дали. Просто сдержите его.

– Но как вам удалось… Ведь я же представляю… Вернее, даже и не представляю…

– Вот и не надо. Не пытайтесь представить. – Соков совершенно неожиданно мне улыбнулся. – У меня тоже свои маленькие секреты.

– Ну а у меня от вас секретов нет. Почти уверен, что оцените мое предложение, как можно улучшить быт русского солдата.

– Любопытно.

– Вы ведь наверняка отшагали в переходах со своим полком не одну сотню верст, так ведь?

– Я бы сказал – не одну тысячу. Батюшка Александр Васильевич своим войскам засиживаться не давал.

– Ну и чем занимались ваши мушкетеры по завершении дневного перехода?

– Да понятно чем – лагерь разбивали да кашу варили.

– А теперь представьте, что эту самую кашу варить не надо – она уже готовая и горячая, только миски подставляй. Что скажете?

– Ничего не скажу. Вас послушаю. Раз вы говорите о таком чуде, значит, имеете на это основания. Итак?

– Да никакого чуда, просто варится каша на переходе. Вот представьте: железная печка с котлом, запасом дров и на колесах. Тянет все это одна лошадь. Я тут приблизительный чертежик набросал.

Подполковник, живо сообразивший, о чем речь, жадно выхватил из моей руки протянутую бумажку и впился в нее глазами.

– Господи! Как просто-то! Как же до этого раньше не додумались?

– И, по-моему, вполне реально, исходя из имеющихся возможностей. Другое дело, что такая кухня потребуется на каждую роту, а если учесть, сколько в русской армии рот… Промышленность-то, наверное, справится, но ведь тогда придется не делать что-то другое.

– Это неважно! Если оснастить таким всю армию… – Глаза у Сокова горели, словно у подростка, впервые увидевшего купающуюся нагишом девицу. – Ради такого многим можно пожертвовать. Ведь только дневной переход пехоты можно будет на десяток верст увеличить!

Это он загнул, конечно, но отдыхать пехотинцы точно станут больше.

– Да и заводы подключать необязательно – в полках, как только узнают, могут своими силами изготовить. Кстати, и проверим сейчас. Пойдемте к кузнецу!

– Но вы же еще даже не позавтракали с дороги.

– Успеется! Идемте.

Нисколько не сомневаясь, что я последую за ним, Сергей Васильевич поспешил к выходу. Пришлось присоединиться. Причем я еле поспевал за своим спутником. Ничего себе «старик»! Хотя какой он старик, на самом-то деле? Вполне бодрый и энергичный мужчина. Ну да, лет на двадцать меня постарше, и что? Мне уже не пятнадцать лет, чтобы всех, кому больше тридцати, дряхлыми стариками считать. А в нынешнем времени пятидесятилетние вовсю к девушкам сватаются. И явно не только для того, чтобы рядом красивая кукла была.

– Нет, Вадим Федорович, – прервал мои мысли на ходу подполковник, – я вижу, что все сделанное мною для вас не зря. Вы уже оплатили мою услугу сторицей.

И мудрый же человек мой гостеприимный хозяин! Ведь сумел должно оценить предложенное. Молодец! Все бы тут такими были.

– Идея, она, конечно, важна, Сергей Васильевич, но надо ее еще воплотить в жизнь и железо, да и не в одном экземпляре. И даже не в десяти.

– Сделаем один – будут и сотни, и тысячи. Уж я об этом позабочусь!

Надо же! Идет весьма быстро, и никакой одышки, даже голос ровный, как будто сидя в кресле разговаривает. А я: «старик».

Кстати, да, если наш первый экземпляр зафурычит, то главными будут связи и влияние их высокоблагородий, вернее высокопревосходительств. Пробить такой проект, имея влияние, несложно. Но ведь Соков только подполковник, да еще отставной…

Эх! Въехать бы на этой кухне к самому графу Аракчееву! Да предложить кашки отведать. Личность он, конечно, неоднозначная и одиозная, но о русском солдате заботу имел. Хотя на уроках истории мазался исключительно черной краской. Мало ли таких – оболганных и замазанных грязью исторических персонажей.

Да ладно Аракчеев. Пока на эту тему мечтать нечего. И по поводу встречи с цесаревичем или Барклаем – тоже. Хоть какого-нибудь генерала заинтересовать бы. Будем надеяться, что по соседству с Соковыми кто-то подобный имеется…

Кузнец Федор полностью соответствовал ожидаемому облику: здоровенный мужик лет сорока, нос картошкой и заляпанное сажей лицо. В волосах – ни сединочки (или это опять же от копоти?).