Смерть планеты - Вера Крыжановская Страница 33

Через два дня уехали Дахир и Нарайяна, желавший совместно с ним работать, а Нивара остался при Супрамати. По совету преданного секретаря, тот решил посетить прежде всего город, чтобы лично осмотреть новые учреждения и познакомиться на деле с тем, что успел узнать пока теоретически. Этот свой первый объезд они нашли удобнее совершить днем, чтобы чувствовать себя свободнее и не быть стесненными толпой, так как в то время упадка вся жизнь шла навыворот.

Сатана любит тьму и избегает света; поэтому поклонники его также перевели свою жизнь на ночь и большинство населения спало днем, а веселилось ночью. Так как сатурналии, шабаши, оргии и адские жертвоприношения совершались предпочтительнее по ночам, то все имевшее к тому возможность ложилось спать на заре и вставало с наступлением сумерек. На самых высоких зданиях огромной столицы находились часы с гигантским черным петухом, своим пронзительным криком «кукареку» возвещавшим по всем окрестностям, что настала пора прекратить темные празднества и идти на отдых. Прогулка по опустелому городу и улицам с редкими прохожими произвела на Супрамати крайне грустное впечатление.

Здания не особенно изменились по форме, но были из другого материала и большинство из толстого стекла и железа; стекло употреблялось разных цветов, и все дома имели претензию на дворцы.

Театров, как уже сказано, было великое множество и отличались они громадными размерами; отвратительные по неприличию группы или аллегорические картины на фронтонах давали понятия о представлениях данной сцены.

Не менее многочисленны были сатанинские капища и кумирни в честь Люцифера, Бафомета и прочих князей тьмы. Большие храмы подражали, видимо, тяжелой и массивной архитектуре вавилонских построек. Бронзовые двери их были открыты настежь и в глубине виднелась большая статуя сатаны, окруженная подсвечниками с черными свечами, а на многочисленных треножниках курились травы и эссенции, сильный, едкий аромат которых действовал на нервы и чувствовался даже на улице. А

так называемые часовни строены были, вероятно в насмешку, под старинные христианские часовни или мусульманские мечети, с их тонкими минаретами или готическими башенками.

Понятно, что ни Супрамати, ни Нивара не вошли ни в одно из этих капищ, но когда они проходили мимо которого-нибудь, внутри дьявольского вертепа завывал бурный ветер, с глухим ревом разносившийся под сводами.

– Чтобы видеть настоящую жизнь, надо ждать ночи, – заметил Нивара. – Тогда мы увидим также и новую породу слуг – очеловеченных животных, – прибавил он с отвращением.

С наступлением ночи на высокой башне зазвонил большой колокол, и в густом звоне его было что-то мрачное и унылое, несмотря на то, что назначение его было пробуждать людей к жизни и деятельности.

На этот раз вместо воздушного экипажа Супрамати подали нечто вроде автомобиля, которым Нивара необыкновенно искусно управлял среди множества экипажей и пешеходов, запрудивших теперь светлые, как днем, улицы. Все дома казались иллюминированными, на всех башнях горели огромные электрические солнца, заливавшие город потоками света. Всюду, и в воздухе, и на земле, сновала толпа; экипажи с мужчинами и женщинами мелькали по всем направлениям. С внутренней гадливостью и удивлением заметил Супрамати, что большинство дам и мужчин сопровождали животные необычайной величины, принадлежавшие преимущественно к породе диких зверей, бывших, однако, редкостью уже во время его последнего пребывания в миру. Но наружный облик этих тигров, обезьян, леопардов или львов как будто изменился, в голове проглядывало нечто человеческое, и в сложении замечались странные аномалии; все были как-то особенно проворны и, очевидно, выполняли роль слуг.

– Обрати внимание, учитель, на этих ублюдков – полулюдей, полуживотных; это современная прислуга, – заметил Нивара. – Равные не пожелали служить, тогда практичное человечество создало для этой цели особого сорта слуг.

Многие породы животных очень подошли к этой переделке. Существа эти, как я говорил, полулюди-полуживотные, очень разумны, но опасны своей дикостью, кровожадностью и дьявольской злостью; хотя их держат в жесточайшем повиновении, но это не мешает им жадно искать любви людской. У человека существует потребность, инстинкт повелевать и распоряжаться чем-нибудь; но раз он придумал для себе подобных полное равенство и безграничную свободу, то захотел, конечно, создать род безответных существ, но настолько ниже его стоящих, чтобы они боялись его и сносили дурное обращение, а вместе с тем достаточно разумных, чтобы понимать его и ему служить.

– Ты прав, Нивара. Подобной расы низших существ только и не хватало этой сатанинской эпохе, – с горечью заметил Супрамати.

На следующий день Нивара предложил Супрамати посетить одного очень известного ученого, занимавшегося специально аватарами.

– Профессор Шаманов переселяет души богатых стариков в тела мальчиков, которых он фабрикует химическим способом. Это очень любопытно.

– Конечно, но почему переселяет он старых сатиров в тела детей, а не взрослых? И не переселяет ли он так же старых кокеток в тела девочек, или он умеет выделывать одних мальчиков? – полюбопытствовал, невольно смеясь, Супрамати.

– Нет, он фабрикует оба пола. Это – великий химик. Я предупрежу его о нашем посещении. А пользуется он для аватаров детскими телами потому, что полагают, будто такие сфабрикованные тела не доживают до зрелого возраста, если в них нет астрала.

Мы можем отправиться и днем, потому что клиенты Шаманова не всегда могут дожидаться ночи для «переезда»; а он так дорого платит своим ассистентам, что они соглашаются жертвовать науке несколько часов дня.

После полудня того же дня воздушный экипаж Супрамати остановился около обширного дворца с садом. Посетителей провели в роскошно обставленную приемную, куда вскоре вышел профессор приветствовать индусского принца, желавшего посетить его заведение.

Шаманов был человек средних лет, широкоплечий, крепкий, с большой головой и широким лбом мыслителя, но взгляд глубоко ввалившихся глаз был холоден, жесток и лукав; от него веяло гордостью и самодовольством.

Он низко поклонился Супрамати и рассыпался в уверениях удовольствия видеть его у себя.

– Я рад, принц, что имею возможность теперь же показать вам один из аватаров, который вас интересует. Клиент уже совершенно подготовлен, и я тотчас приступлю к операции.

Нивара остался в приемной, а Супрамати последовал за профессором. Операционная оказалась обширной залой с разнообразными инструментами; посредине стояли два длинных стола и на одном из них лежал предмет, закрытый белым полотном.

Попросив Супрамати остаться и наблюдать из-за занавеси, чтобы не смутить больного, профессор подошел к стоявшему у пустого стола креслу. В нем сидел человек в полотняном халате, и Супрамати подумал, что еще в жизни не видал столь отвратительного существа.