Вечный ястреб - Дэвид Геммел Страница 32

Камбил пришел в бешенство.

— Он бегает лучше, отец, вот и все, — оправдывался Агвейн, утирая пот полотенцем.

— Значит, надо было тебе упражняться побольше. Не позволяй ему побить тебя еще раз.

Пораженный Агвейн впервые увидел отца в новом свете и ответил:

— Я постараюсь.

Лейн и Гвалчмай, к восторгу молодежи, оба дошли до финала: Лейн в метании копья, Гвалчмай в стрельбе из лука. Лейн занял третье место, оттеснив на четвертое прошлогоднего победителя из Лоды. Гвалчмай стал последним из восьмерых, но не слишком печалился, собираясь к следующим Играм подрасти, окрепнуть и вновь попытать счастья. Один Леннокс был горько разочарован: недостаточно зажившая рука лишила его возможности поднять Ворл.

Лето сменилось осенью, и в горы пришла зима.

Касваллон с Гаэленом кидали вилами сено скоту и ходили откапывать овец из сугробов. В это тяжелое для всех кланов время Гаэлен продолжал учиться у Касваллона, а тот охотно делился всем, что знал сам.

Зимой самое главное не потеть, говорил он, когда они однажды попали в метель. Пот под одеждой превращается в лед, и человек может замерзнуть до смерти в считанные минуты. Двигаться надо медленно, но уверенно, а лагерь разбивать задолго до темноты.

В тот день Касваллон пригнул четыре молодые сосенки, связал их вместе и под хвойным навесом разжег костер. Густо сыпавший снег ложился вокруг белыми стенами. От костра они покрывались ледком, и путникам внутри было тепло и уютно.

— Пусть буря работает на тебя. — Касваллон, скинув овчинный полушубок, сидел голый до пояса. — Ты тоже разденься.

— Холодно же, — возразил Гаэлен, потирая озябшие руки.

— Верхняя одежда держит тепло внутри, но и снаружи не пропускает. Снимай куртку.

Гаэлен послушался и расплылся в улыбке, ощутив, насколько тепло в снежной хижине.

— О чем задумался? — спросил Касваллон, видя, как парень трет глаза и шрам на щеке.

— О королеве. Она обещала, что снова вернется к нам.

— Она мертва, Гаэлен. Мертва и лежит в могиле.

— Знаю, но она говорила очень уверенно. Хотел бы я знать, кто она была.

— Думаю, что в своем времени она была великой правительницей. — Они помолчали, и Касваллон сказал: — До меня дошли слухи о тебе и о Диве.

При упоминании сестры Агвейна Гаэлен покраснел до ушей.

Касваллон встрепенулся:

— Значит, это не просто слухи?

— Пустяки, — стал отпираться юноша. — Мы с ней почти и не разговариваем. А когда случается поговорить, язык у меня заплетается и рост уменьшается футов до трех.

— Так все плохо?

— Да просто я… — Гаэлен взглянул на обратившегося в слух Касваллона и фыркнул: — Все бы тебе насмехаться.

— Я не из тех, кто способен смеяться над первой любовью.

— Какая там любовь. Да хоть бы я и влюбился, Камбил меня все равно к дочери не подпустит.

— Об этом не беспокойся. Камбил много чего боится, но если Дива захочет тебя, он спорить не станет. Правда, о женитьбе тебе пока задумываться рано. Потерпи еще год.

— Я и не думаю. Ни о женитьбе, ни о любви. Может же человеку просто нравиться девушка.

— Может, — подтвердил Касваллон. — Мэг мне с первого взгляда понравилась.

— Это совсем не одно и то же.

— Из вас славная пара получится.

— Ну, довольно. Я спать хочу. — Гаэлен улегся, но Касваллон по-прежнему сидел и смотрел на него. — Она такая высокая, — заулыбался парень. — Для девушки то есть.

— Да. И красивая.

— Ага. Ты правда думаешь, что мы будем хорошей парой?

— Никакого сомнения.

— Почему, когда я с ней говорю, у меня все слова путаются?

— Колдовство, вот почему.

— Чума тебя забери. Все, я сплю.

Зимой погибло много овец и коров, но теплая сухая весна сулила урожайное лето.

Камбил по приглашению Асбидага, вождя северных аэниров, посетил Атерис, ныне переименованный в Аэсгард. Лорда и его свиту из двадцати человек принимали по-королевски. В ответ он пригласил Асбидага с двадцатью его людьми на летние Игры.

Ярость Касваллона при этом известии ошеломила Мэг, никогда прежде не видевшую, чтобы муж выходил из себя. Он побелел и смахнул со стола всю посуду, шипя:

— Дурак! Надо же до такого додуматься!

— Ну какая может быть опасность от двадцати человек? — мягко спросила Мэг, не поминая о черепках.

Касваллон не ответил. Молча взяв плащ и посох, он помчался к пещере Оракула.

Талиесен, наглухо запечатав дверь в свои покои, открыл потайную нишу. Комнату озарил идущий из-за стен свет, дубовая крышка письменного стола откинулась, и наверх поднялся темный экран. На задней стене висели бумажные листы с чертежами и знаками — неопытный глаз мог принять их за изображения зимних деревьев с множеством мелких веточек, но Талиесен знал, что на каждом из них запечатлено опасное путешествие за Врата. К одной из веток на каждом листе была пририсована звездочка. Таких звезд Талиесен насчитал сорок восемь. Взяв со стола новый чертеж, без звездочки, друид пришпилил его к стене.

Это было дерево Вечного Ястреба.

Там Сигурни обрела свой украденный меч. Там она не погибла в последней отчаянной битве, но попала в Фарлен вовремя и спасла детей.

— Это все понятно, — произнес Талиесен, разглядывая чертеж, — но где ты? Которая из нитей приведет меня к тебе?

Он сел перед экраном, достал из правого ящика стола серьгу-звезду с пружинной застежкой. Прицепил ее к уху, зажмурился. Экран осветился, и Талиесен с глубоким успокаивающим вздохом открыл глаза.

— Будь осторожен, — сказал он себе. — Не стремись увидеть слишком много за один раз. Сосредоточься на мелочах. — Экран вновь померк. Талиесен с тихим проклятием прижал серьгу к уху и уставился на внезапно ожившую перед ним сцену.

Так он просидел больше часа, делая время от времени краткие записи на бумаге. Потом снял серьгу, нажал под столом какую-то кнопку и встал. Экран ушел вниз, дубовая столешница вернулась на место.

Друид прочитал свои заметки, добавил к ним пару строк и приколол их к стене рядом с деревом Вечного Ястреба.

— Есть где-то тут инородный элемент, — сказал он, качая головой, — который пока не желает показываться. Что это? Где? Когда? — Он стиснул губы, пораженный внезапной мыслью. — А может, не «что», а «кто»? Ба! Не будь глупцом. Никого здесь нет. Ты Хранитель Врат, а инородное тело — лишь плод твоего воспаленного воображения. Если бы этот кто-то существовал, ты бы его уже обнаружил. Его — или указывающие на него улики. Старый ты дурак, Талиесен. Весь секрет заключен в Вечном Ястребе, вот и займись им.