Доказательство любви - Вера Чиркова Страница 32

Рядом стоял темный магистр, и его лицо было напряженно-жестким. Сыщик нахмурился, сосредоточился, и ему удалось рассмотреть рваные трещины и зловещие сполохи, пробегающие по все ярче разгорающемуся магическому куполу, окружающему дом Рандолиза. И хотя сыскарь по сравнению с Изрельсом был слабеньким магом, но и ему было предельно ясно, чем сейчас занят магистр.

Грубо и бесцеремонно срывает чужую защиту. Весьма и весьма мощную, если после нескольких секунд его работы в окружающее пространство выплеснулась просто уйма освобожденной энергии. У сыщика почти моментально восстановился потраченный резерв, засветились самоподпитывающиеся амулеты и встали дыбом волосы на всем теле.

— Темные силы, да что же это делается! — Выскочивший на балкончик немолодой мужчина в отчаянии схватился за стоящие серебряным ореолом жидкие седые пряди. — Стража! Грабят посреди бела дня!

— Не ори, — грозно прикрикнул Изрельс. — Скажи лучше, где твой хозяин?

— К-какой ещ-ще х-хозяин?! — начал заикаться от возмущения довольно благообразный старичок. — Я сам себе х-хозяин!

— Ну, хозяин этого дома!

— Это мой дом! Уже пол сотни лет!

— А где же тогда дом Рандолиза? — нехорошо прищурился темный магистр, проверяя старикашку на наличие личины или отвода глаз.

— Откуда мне знать! — сердито фыркнул старик, рассмотрел вспыхнувший в зеленых глазах кровожадный огонек и тотчас осознал степень своего заблуждения. — Нет! Погодите, господин маг, я и правда не знаю! Он снимал у меня дом целых пять лет! И хорошо платил, но с одним условием — я никому не должен был этого рассказывать. Клиенты господина Рандолиза должны были считать его хозяином дома и сада… для солидности.

— Вот сколько живу, столько и убеждаюсь, как легко заманить в ловушку каждую глупую жадину, — с презрением поморщился Изрельс. — Скажи спасибо, старик, что мне нужно было задать этому гаду один вопрос, иначе я уже сжег бы эту хибару дотла. И раз я едва не ошибся, так и быть, дам совет: повесь на все стены огромные плакаты, что Рандолиз дом уже продал! Иначе однажды можешь не проснуться! А теперь открой проход, пока я окончательно не снес все щиты, нам нужно провести небольшое изыскание.

— Похоже, я прибыл вовремя, — холодно произнес откуда-то сверху мужской голос, и на дорожку перед домом опустился странный агрегат из весьма отдаленного подобия лодки, в которой стояли друг за другом два кресла.

В переднем сидел молодой мужчина в черном костюме темного мага и серебряной маске, а за ним, лихорадочно вцепившись в подлокотники, примостился бледный как полотно сыскарь.

— Можно… я вылезу? Мне… нужно.

— Иди, — безразлично разрешил маг, выпрыгнул прямо на крылечко и, решительно отстранив в сторону трясущегося лакея, вошел в дом.

Изрельс, не говоря ни слова, последовал за ним. Так же молча, как нитка с иголкой, они прошли сквозь залы и комнаты, добрались до библиотеки, которую, судя по заваленному письмами столу, бывший квартирант использовал как кабинет.

Тодгер протянул руку, и бумаги взлетели со столешницы веселым смерчем, разделяясь на несколько разных кучек. Маг безошибочно вытащил из одной ярко-оранжевый конверт, потянул к себе и недобро прищурился, обнаружив, что письмо летит мимо него.

— Не злись, давай прочтем вместе.

Никогда еще голос его наставника не был так примирителен, и никогда не звучало в нем столько усталости и горечи.

— Неужели ты наконец оценил?

— Я ее давно оценил, иначе не стал бы делать предложения. — В словах магистра не было и грана бахвальства или высокомерия, только горьковатая правда.

Темные маги никогда не женились ни по какой иной причине, кроме как по любви, все остальные проблемы они умели решать, не ущемляя собственной свободы.

Конверт почти разорвали, потянув его в разные стороны, и резко отпрянули прочь, когда из него вырвалось густо-коричневое облачко пыли, отвратительно вонявшей нечистотами. Вслед за ним выплыл иллюзорный кулак, и его издевательски шевелящиеся пальцы были сложены в оскорбительный жест.

— С-скотина… — с чувством рыкнул магистр, алчно оглядываясь в поисках предмета, на который он мог бы немедленно выплеснуть бушевавшую в душе ярость.

— Кто? — ледяным тоном осведомился Тодгер, осторожно встряхивая конверт в надежде на уцелевший клочок послания сестры. Хоть маленький — ему нужно всего лишь подтверждение, что это письмо отправила она.

— Рандолиз, разумеется, — сразу спохватился Изрельс. — Лета считала его другом, а он зарабатывал продажей женщин и девушек.

— И куда он их продавал? — мрачно буркнул его бывший ученик, начинавший понимать, как ошибался, но пока не имевший никакого желания в этом признаваться.

— Если бы я знал, то уже был бы там… — В голосе магистра резким выкриком чайки прозвенела такая отчаянная тоска, за какую любая женщина готова отдать душу.

— Ну не бедным же селянам или ремесленникам, — помолчав, начал рассуждать вслух Тодгер. — Им Лету не удержать, она умеет снимать простые щиты. Да и слишком близко он ее тоже не отправил бы… Действительно скотина. Матушка ведь его за жениха принимала, сколько пирогов скормила… и Кад с ним дружил…

— Что ты сказал? — очнулся от тяжких мыслей Изрельс. — Кадерн?! Дружил? Не он ли теперь у вас главный придворный маг кайсамского хана? Думаю, самое время его навестить, он приглашал меня, и даже пароль для прохода присылал.

Магистр решительно цапнул ученика за локоть, и через миг они стояли в белоснежном кабинете его столичного особняка.

— Сейчас-сейчас… — бросившись к сейфу, принялся копаться в шкатулках хозяин, попутно засовывая в карманы какие-то амулеты.

— Где-то стучат, — прислушавшись к непонятным звукам обычно абсолютно тихого дома, бросил Тодгер, и это замечание почему-то прозвучало робким призывом к примирению.

Но жалеть он и не подумал, в конце концов, все люди ссорятся, а у них сейчас общая беда, и вдвоем решать ее намного легче.

— Это ремонтники, — отстраненно пробормотал Изрельс и вдруг застыл, застигнутый неожиданной мыслью. — Спасибо, я твой должник.

Он яростно задергал шнурок колокольчика, раздосадованно рыкнул и послал вслед сигналу магического вестника. Через несколько секунд стук и звон пил прекратились, зато раздался тяжелый топот ног, и в кабинет ворвалась толпа невысоких, коренастых и бородатых гномов, а за ними, плавно ступая, вплыл тонкий беловолосый юноша с нежным, полудевичьим лицом.

— Ты нас звал?

— Да. Я больше не желаю чисто белых комнат, оставьте таким только этот кабинет. Все остальное должно быть разноцветным и веселым, как весенняя лужайка.

— Мудрое решение, — серебряным колокольчиком прозвенел эльф, с любопытством рассматривая необычную внешность заказчика. — Мне очень нравится. И рисунок на твоем лице — тоже. Сразу видно, он сделан человеком тонкой души с большой любовью.