Добыча волка - Линда Осборн Страница 32

-23-

Волки бежали за вожаком и сдерживали дыхание. Пахло подпалённой травой – как всегда, когда рядом использовалась магия. Оборотни мысленно переругивались между собой – все понимали, что таким образом ведьмы замели следы и теперь в лесу точно не найти даже запаха Бьянки Мориц, единственной ведьмы, на поиски которой была впервые вызвала вся стая.

Несколько волков, которых Джеймс отправил ранее, прочесывали лес по квадратам, на которые разделили площадь, чтобы не пропустить ни единого следа. Но вот уже несколько десятков минут, а ничего не происходило – ни единой зацепки. Ведьмы притащили Бьянку сюда с воздуха, и спрятать могли в любом месте – и на дереве, и под землей.

Но то, что она где-то в лесу в пределах периметра университета Джеймс не сомневался: ведьмы не могли беспрепятственно утащить девушку по воздуху далеко, так или иначе их был заметили. А все дороги были давно уже перекрыты. Им.

Бьянка, Бьянка, где же ты…

Нутро молчало, только волк бесновался.

Уже в который раз у него прямо из-под носа уводили его законную добычу! Сладкую, притягательную, нежную, мягкую!

Он жадно втягивал ноздрями воздух, но тщетно: только запах паленой травы. Только запах земли. Только аромат волков, которые наводнили лес.

Ни единого отблеска запаха ведьмы, даже чужой.

Похоже, в то время, пока отец ставил опыты над ведьмами и оборотнями в своей хирургически – чистой лаборатории, ведьмы упражнялись в магии, создавая новые заклятья, например, которые глушат запах…

Джеймс чертыхнулся.

Еще и еще раз.

Хотелось завыть от злости и ярости: этот дрянной мир снова и снова показывал свои когти. Но оборотень был не из робкого десятка, и все равно шел вперед.

Бьянка, Бьянка, где же ты…

Волк прикрыл глаза, и под его веками встало изображение девушки. Такая же красивая, такая же притягательная, такая же свежая, светлая, как в первую минуту встречи. Как тогда хотелось…привлечь ее к себе, покрыть мелкими поцелуями скулы, уголок глаза, а после опустить свои губы на ее – тугие, пухлые, покрасневшие. Как тогда она благоухала! Как распространяла вокруг себя цвет, такой насыщенный, что, казалось, можно потрогать руками, уткнуться носом, приложить к щеке!

Красный.

Зеленый.

Пшеничный.

Иисусе.

Браун открыл глаза и мотнул головой несколько раз, желая, чтобы мозги, рассыпавшиеся от воспоминаний, собрались в одно место. Зафырчал, зарычал, да так, что шерсть на загривке встала дыбом. Чем больше он проводил времени с Бьянкой, тем больше видел цветов вокруг нее, там шире становился ореол цвета, и казалось, что однажды случится что-то, от чего границы размоются, и цвет затопит его сознание еще дальше.

Но сейчас…сейчас все вокруг было таким же черно-белым, как и прежде.

И это ему не нравилось. Очень не нравилось.

Джеймс, медленно переступая лапами по земле, так тихо, что даже не было слышно, как ломаются ветки под его весом, брел вперед, оценивая свой квадрат. Здесь, наедине со своим зверем, он мог, наконец, подумать о том, что случилось за несколько часов его жизни, и прийти к выводу, что изменилась не только его жизнь.

Из серой, невероятно серой и пустой, она вдруг, в одночасье, стала совсем другой.

Обрела смысл.

Все оттенки смыслов.

И цвет.

Все оттенки цветов.

В его черно-белом мире распустился алый цвет страсти. Зеленый цвет надежды. Голубой цвет будущего. Пшеничный цвет настоящего.

И сейчас, когда он брел в поисках спрятанной где-то ведьмы, думал, что на самом деле ему уже плевать на то, что цвета в реале он может и не увидеть. Только бы Бьянка оказалась рядом, смотрела на него своими огромными глазами, где в глубине зрачка колышется сдержанная страсть, вопросы, ответы, нежность и очень –очень много потаенной, зарождающейся…любви?

Джеймс зарычал.

Да черт с ним, с этим цветом!

Черт с ним!

Он готов на что угодно – на жизнь в черно-белом мире до конца своих дней лишь бы Бьянка, его несносная, неуловимая ведьма, была рядом.

И он готов сражаться со всеми за эту честь – быть рядом, наслаждаться ею, защищать и беречь.

Плевать на чужие пересуды. Плевать на условия договора между видами. Его волку нужна только эта добыча, и никакая другая ее не заменит.

Пусть мир остается черно-белым, но только…только бы ведьма все также смотрела прямо на него. Зрачок в зрачок. Сердцем в сердце…

И только Джеймс осознал это, признался сам себе в скрытом, как вдруг…

Посмотрел вперед и осознал, что мир-то уже не пульсировал монохромными цветами! Зеленые сосны, малахитовая трава, одинокий луч солнца цвета охры, который пробивался сквозь кроны деревьев…

В одном –единственном месте темного леса вдруг расплескали краску.

И это значило только одно: в центре этого цветового великолепия скрывалась ведьмочка, ради которой он повел стаю вперед, взял на себя обязательства альфы и из-за которой приготовился преступить черту совместимости видов.

Он нашел Бьянку…

-24-

Сердцем к сердцу. Зрачок в зрачок. Джеймс ловил дыхание своей личной, персональной ведьмы, и понимал, что именно сейчас все правильно.

— Ты же понимаешь, что нам нельзя?.. — в противовес своим острым словам Бьянка вздохнула как-то особенно сладко. Оборотень снова провел своими пальцами по всему ее телу. Но уже не для того, чтобы распалить, прочувствовать, придвинуть, - нет. А чтобы в очередной раз проверить те места, которые нуждаются в лечебной слюне волка. Ведьма оказалась слишком, слишком нежной, хрупкой, и ее тело, такое прекрасное, такое ласковое, такое податливое после его первого…вторжения очень нуждалось в таком эликсире. Он снова вспомнил, как она вздрогнула, как застонала, как сжала губы до крови и снова по его телу пробежал неприятный, мятный холодок – никому не хочется причинять вред тому…кого любишь.