Эрагон. Вилка, Ведьма и Дракон - Кристофер Паолини Страница 31

– Великолепный рассказ, Ирск, – сказал он и поклонился, насколько это возможно сидя. – Спасибо. – Теперь он понял, почему кулл велел рассказать именно эту историю, и радовался. Видимо, даже у ургалов можно чему-то научиться.

«О чем ты думаешь?» – спросила Сапфира. Она лучилась одобрением.

«Мне понравилась Илгра. И еще больше понравился Вермунд. Правильно, что дракон победил».

Эрагон едва заметно улыбнулся и вслух спросил:

– Это правдивая история?

– Конечно, правдивая! – топнул ногой Скаргаз, не вставая с кресла. – Неужели ты думаешь, Всадник, что мы стали бы рассказывать истории, в которых мир изображен неправильно?

– Нет, я не о том. Это и вправду было так, как рассказывается? Илгра существовала на самом деле? И Вермунд, и гора Кулкарас?

Скаргаз поскреб подбородок, и его желтые глаза стали задумчивыми.

– Это древняя история, Всадник. Возможно, из тех времен, когда наш народ еще не пересек море. Но я думаю, все было именно так. До сих пор Ургалгра часто нарекают своих дочерей именем Илгра, и благодаря ей каждый из нас знает, что где-то прячется некий Вермунд, которого мы не сможем одолеть. По-моему, это хороший урок.

– Конечно, хороший, – подтвердил Эрагон.

Он подумал, что в некотором смысле победил своего Вермунда, – им стал Гальбаторикс. Но в его жизни все равно оставались преграды, которых не преодолеть. Никто их не преодолеет. Эта мысль отрезвляла. Будь Эрагон моложе, понимание этого тревожило бы его до глубины души. А сейчас он понял мудрость смирения. И хоть это не приносило счастья, зато наполняло душу покоем, а это уже очень немало.

Счастье, понял Эрагон, чувство преходящее, и гоняться за ним не стоит трудов. Удовлетворенность – куда более достойная цель.

– Избранные, – сказал он, – это те…

– Кого мы на своем языке называем куллами, – подтвердил Ирск.

Эрагон задумался:

– А нреки – это летхрблака?

При упоминании этих существ по залу словно пронеслась тень.

Скаргаз кашлянул.

– Га! Да, если уж тебе приспичило говорить об этих тварях, то да. К счастью для нас, ты, Всадник, уничтожил последнего из них. И ты тоже, дракон. – Он поклонился Сапфире, и та мигнула в ответ.

– Будем надеяться, – вполголоса добавил Эрагон.

Много ночей он размышлял над словами Гальбаторикса о том, что по всей Алагейзии спрятано множество яиц раззаков. Потому что раззак, повзрослев, превращается в летхрблаку, как куколка – в бабочку. И даже при всех познаниях Эрагона о магии мысль о том, что придется снова повстречаться с этими тварями – что раззаками, что летхрблаками, – не приносила радости.

В глубине зала вспыхнула какая-то суматоха, и в тот же миг он почувствовал, что Элдунари в Зале Тысячи Красок вдруг забеспокоились.

Эрагон в тревоге поднялся на ноги. Сапфира, зашипев, побрела за ним, царапая когтями по полу.

К ним через весь зал поспешили Блёдхгарм, Астрит, Рилвен и остальные эльфы. Эльфы улыбались – красиво, широко, белозубо, – и это так не вязалось с их обычной благопристойностью, что Эрагон не знал, что и думать. Его бы куда меньше раздражал их привычный хмурый вид и бесстрастно сжатые губы.

– Эбритхиль, – сказал Блёдхгарм, и полуночно-синие меха у него на плечах взволнованно заколебались.

– Что случилось? – спросил Эрагон.

За спиной послышался топот и лязг – это ургалы строились в шеренги, словно ждали от эльфов атаки. В то же время в разумах Элдунари кружилась сумятица самых разных слов, мыслей, образов, чувств. Эрагон зажмурился и оставил попытки расшифровать эту бурю эмоций.

Сапфира встряхнулась и зарычала, оскалив длинные белые клыки.

Улыбка Блёдхгарма стала еще шире, он восторженно рассмеялся:

– Ничего плохого не случилось, Эрагон. Напротив, в этом мире все в полном порядке.

И Астрит добавила:

– Одно из яиц треснуло.

– Что? – удивленно заморгал Эрагон.

– Из него вылупился дракон! – пояснил Блёдхгарм. – На свет появился еще один дракон!

Сапфира вскинула голову к темному потолку и испустила радостный крик. Ургалы затопали, завопили, и весь зал наполнился радостным гамом.

Эрагон улыбнулся, схватил кубок, высоко поднял его и испустил лихой вопль, совершенно не подобающий его достоинству. Значит, все это: тяжелый труд с раннего утра до позднего вечера, чародейство, выжимавшее его до последней капли, бесконечные заботы о людях, о провизии, о политике, – все это было не напрасно!

Приложения

О происхождении имен

На первый взгляд названия, с которым сталкивается бесстрашный путешественник по Алагейзии, кажутся случайной подборкой без внутренней связи, культуры и истории. Однако, как и на всякой земле, которую неоднократно заселяли разные народы (а в данном случае – разные виды), Алагейзия черпала имена из широкого набора разрозненных источников, среди которых – языки гномов, людей, эльфов и даже ургалов.

Поэтому на расстоянии всего в несколько миль друг от друга можно встретить долину Паланкар (из языка людей), реку Анора и Риствакбаен (эльфские названия) и горы Утгард (язык гномов).

И хотя это представляет немалый исторический интерес, но часто ведет к сложностям с правильным произношением. К несчастью, единых твердых правил здесь нет. Каждое имя живет по своим собственным законам, которые будет проще понять, если вам удалось угадать, из какого языка оно происходит. Вопрос усложняется, если становится ясно, что во многих случаях местные жители приспосабливали произношение иноязычных названий под правила своего языка. Хороший пример – река Анора. Первоначально «анора» произносилось как «денора», что на древнем языке означает «широкая». Люди же вместо древних звуков произносили свои, привычные, и в письменных документах тоже упростили это название до Анора, и в таком виде оно и употреблялось во времена Эрагона.

Чтобы избавить читателя от ненужных сложностей, я подготовил небольшой словарик, который даст лишь приблизительный ключ к повседневным словам и названиям. Если вы желаете тщательно разобраться в хитросплетениях древних имен, предлагаю самостоятельно изучить исходные языки.

Слова и выражения древнего языка, встречающиеся в тексте

Аргетлам – серебряная рука.

Атра эстерни оно тельдуин! – Да сопутствует тебе удача!