Унесённые временем - Геннадий Авласенко Страница 31

Но никакого поводыря возле певца не было и в помине, и у Саньки тотчас же тревожно ёкнуло сердце. Она бросила быстрый взгляд вправо, потом влево и… едва не закричала от радости.

Она наконец-таки увидела Ивана.

Стоя спиной к Саньке, тот в это время обходил слушателей, держа в руках круглую войлочную шапку. На Иване почему-то была серая рубаха навыпуск, подпоясанная кожаным ремешком, но это, несомненно, был он, ибо Санька тотчас же признала линялые джинсы друга и его потрепанные кроссовки фирмы «Адидас», которые Иван упорно предпочитал всем иным видам обуви.

— Ваня! — закричала она, бросаясь вперёд. — Ванечка! Наконец-то я тебя…

Поводырь обернулся и последние слова, буквально, застряли у Саньки в горле. Это был не Иван, точнее, не тот Иван, которого она так упорно разыскивала.

Впрочем, какое-то отдалённое сходство с её Иваном у этого подростка имелось, но не более того. А острые скулы, косой разрез глаз и почти сросшиеся на переносице брови придавали юному поводырю слепого бандуриста не просто угрюмый и диковатый, но весьма даже угрожающий вид.

Некоторое время этот «чужой» Иван и Санька внимательно смотрели друг дружке в глаза, а бандурист, прервав на полуслове тягучее своё песнопение, тоже обернулся в сторону Саньки, встревожено прислушиваясь (а Саньке вдруг показалось, что даже и приглядываясь) к происходящему.

Всеобщее это молчание продолжалось довольно-таки длительное время, потом поводырь первым его нарушил.

— Ну, чего уставился? — неприязненно проговорил он ломающимся юношеским тенорком. — Спросить чего хочешь? Так спрашивай и убирайся, нечего тут столпом торчать!

Тут взгляд Саньки вновь упал на джинсы, вернее, на косую заплатку на правом колене. Она бы узнала эту заплатку из тысячи подобных, ибо сама, собственными руками пришивала её. И случилось это совсем недавно, точнее, после очередной Ванюшиной потасовки аж с тремя парнями из соседней деревни. И обувка, столь неуместная в данной обстановке… это были именно Ивановы кроссовки и ничьими иными они просто быть не могли.

— Ну, чего тебе?! — повторил поводырь ещё более неприязненно. — Чего молчишь, как истукан?! Язык в задницу втянуло?

— Ты — Иван? — дрожащим расстроенным голосом проговорила Санька. Не потому, что этот вопрос очень уж интересовал её — просто, чтобы хоть что-то сказать.

— Ну, Иван! — угрюмо и даже задиристо произнёс поводырь. — И что с того?!

— Эти брюки… портки эти, — тут же поправилась Санька, — откуда они у тебя? Обувку эту откудова взял?

— Тебе что за дело?! — с явной угрозой проговорил поводырь, сжимая кулаки и делая шаг навстречу Саньке. — Где надо, там и взял! Лучше вали отсюда, пока в рыло не получил!

— Дай ему раза! — весело крикнули из толпы. — Ну, чего ждёшь?! Давай, лупи!

Поводырь и в самом деле замахнулся на Саньку, но ударить почему-то так и не решился. Он был значительно выше Саньки и явно сильнее, тем более, что она и драться толком не умела. Так, посещала некоторое время школьную секцию дзюдо (пока не надоело), но в настоящей драке участвовать Саньке (в отличие от Ивана) никогда не приходилось. Ей бы испугаться и отступить, но, взглянув ещё раз на такие знакомые джинсы, Санька вдруг осознала, что с Иваном что-то случилось. Весьма нехорошее что-то, иначе каким образом его джинсы и кроссовки оказались на этом угрюмом подростке. Иван бы их так просто не отдал…

— Ты убил его! — завопила Санька, первой бросаясь на поводыря. — Это ты его убил, сволочь!

Размахнувшись (довольно неумело) Санька изо всей силы врезала своему противнику кулаком в лицо и, что удивительно, попала прямо по носу. Не ожидавший этого поводырь пошатнулся, из носа у него хлынула кровь, шапка с мелкими тёмными монетками выпала из рук и монетки эти, звеня, покатились во все стороны. И, кажется, это последнее обстоятельство разъярила Санькиного противника куда больше, нежели повреждённый нос.

— Ах, ты! — прошипел он сквозь плотно сжатые зубы. — Ну, держись!

И поводырь пошёл на Саньку, размахивая кулаками, а толпа вокруг восторженно взревела.

— Давай, бей! Лупи его! Ещё врежь! — послышались весело-возбуждённые голоса, но Санька так и не смогла разобрать, кого именно из двух бойцов так рьяно поддерживают собравшиеся. А потом она получила удар кулаком в ухо, и удар этот был такой силы, что Санька с трудом смогла на ногах устоять.

Странно, но удар этот не только не привёл Саньку в смятённое состояние, но, кажется, даже придал ей дополнительные силы. Увернувшись от следующего, ещё более сокрушительного удара, Санька рванулась вперёд и, ухватив поводыря левой рукой за рукав рубахи, а правой за тонкий кожаный поясок, мгновенно провела бросок через бедро с захватом и одновременной подсечкой ноги, единственный борцовский приём, который смогла освоить за период недолгого своего посещения спортивной секции.

Правда, бросок этот освоила Санька великолепно. А так как страховать своего противника, придерживая его в падении за рукав, она даже и не подумала, вошёл тот в соприкосновение с землёй довольно-таки чувствительно. А зрители, плотно обступившие импровизированную эту арену, прямо-таки взвыли от восторга, и лишь слепой бандурист беспомощно топтался на месте, тревожно поводя из стороны в сторону лысоватой башкой.

— Давай, лупи! — кричали Саньке со всех сторон. — Сверху навались и по мордасам, по мордасам ему!

Но ничего такого Санька делать даже не собиралась. Она стояла над поверженным противником и молча смотрела на него, а поводырь тоже смотрел ей прямо в глаза со злобой и испугом, но вставать, кажется, даже не собирался. Лицо парня было густо измазано кровью, которая всё ещё продолжала сочиться из разбитого носа, а вид до того жалкий и пришибленный, что весь гнев Саньки мгновенно куда-то улетучился. Ведь кто знает, возможно, зря она на поводыря этого так плохо подумала, ведь Иван мог просто обменяться с ним одеждой и обувью. Специально, чтобы не слишком выделяться среди местного населения.

— Вставай! — проговорила она, наклоняясь над поводырём и протягивая ему руку. — Не бойся, не трону, ответь только: откуда у тебя эти портки и обувка?

В это время что-то твёрдое и тяжёлое ударило Саньку по затылку и она, никак этого не ожидая, грохнулась в дорожную пыль совсем рядом с поводырём. Резко перевернулась на спину и увидела нависшего над ней бандуриста, который уже занёс свою громоздкую музыкальную штуковину, явно примеряясь для следующего удара. И взгляд его из-под полузакрытых век никак не мог быть взглядом беспомощного слепца, и была в этом взгляде такая злоба и ненависть, что Санька аж похолодела от ужаса.

— Не надо, дяденька! — отчаянно завопила она… и в это самое время чей-то высокий силуэт возник внезапно совсем рядом с бандуристом. Потом послышался хлёсткий звук удара и бандурист, выронив инструмент и обхвативший обеими руками голову, молча осел наземь. А тот, кто ударил его, схватил Саньку за руку и одним сильным рывком поставил на ноги. И тут только Санька узнала, наконец-таки, своего неожиданного спасителя.