Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - Анна Замосковная Страница 31

Голова упала на грудь, я позволила дрёме меня окутать. В клетке слабо билась истощённая птица с синими крыльями, в её тёмных глазах читалось осуждение, и сердце замирало, ломило от жалости, в горле застрял страшный крик: «Прости!» Вздрогнув, я открыла глаза: в сумраке мельтешила дорога, желтела грива бодро шагавшего коня.

– …да и семья эта, Перрены. Вот чего они вдруг к нам переехали? Откуда взялись? Они сами по себе странные были и, говорят, с Моссом что-то не поделили, ещё когда госпожа Полина с их старшим сыном за ручку ходила.

Впереди мерцали огоньки надвратной башни.

– Почти приехали! – блеснули в улыбке зубы Матиса.

Я старательно улыбнулась в ответ.

– Ты в порядке? – Матис так близко подвёл гнедого, что колени соприкоснулись. – Того гляди с коня упадёшь.

Спасибо, что заметил, дорогой, я уже час так болтаюсь. Не удержавшись, я широко зевнула и, потянувшись, чуть отвела рыжего:

– Хороший ты спутник. Так рассказываешь дивно, что можно всю дорогу проспать и не заметить.

У Матиса вытянулось лицо, фыркнув, он припустил гнедого. Рванувшись вперёд, рыжий опередил его на полкорпуса, но я, подскакивая в седле, уже тянула поводья:

– Тише, тише!

Рыжий крутанулся вокруг оси и, пританцовывая, двинулся к воротам. На парапет справа от надвратного фонаря опирался стражник:

– Пароль, голубки́,– улыбнулся он во все зубы.

Сквозь сумрак в его взгляде мерещилось плотоядное предвкушение своей очереди со мной позабавиться.

Обломается.

– Полнолуние, – запрокинул голову Матис, его гнедой вскидывал хвост и поводил головой из стороны в сторону.

– Подозрительного ничего не видели? – лениво продолжил дежурный.

– Открывай ворота, – подбоченился Матис и шире расправил плечи.

– А раньше приехать не могли? Почему из-за ваших развлечений честные люди должны ночью по крутым лестницам бегать да с тяжёлыми замками возиться? – Он глумливо улыбался, глядя на выпятившего грудь Матиса. – Или возомнил о себе невесть что? Ты, конечно, теперь не невинный мальчик, а мужчина, но…

– Открывай! – Голос Матиса испуганно звенел.

Его со мной отправили в святой уверенности, что я его невинности лишу? Ой, ну ситуация… В груди защекотало, я пыталась сдержаться, но смех вырвался и в тишине ночи казался слишком громким и звонким.

Матис поник, ниже нахлобучил шлем.

– Короче, – я сняла с пояса жезл и уверенно пригрозила: – Если через минуту не буду в городе, всем дежурным проклятие мужского бессилия вне очереди. Контрпроклятия не знаю, так что снимать придётся в Вирбе, если найдётся спе…

Скрипнул засов, и даже не дверца открылась – вся створка ворот с гербом города поползла в подсвеченную факелом арку, послышался глухой встревоженный голос:

– Поняли, госпожа, всё поняли. Проходите. И не извольте серчать: мы по-доброму, по-свойски…

Вообще-то я пошутила. И дело не в экономии магии. За такие проделки можно штраф и принудительные работы огрести. Ребята тут, похоже, не только к ведьмовскому телу приучены, но и пуганые. Интересно, кто и за что их проклинал?

Не дожидаясь, пока я созрею, рыжий гордо вошёл в ворота. Мы вынырнули из-под арки, когда сквозь цокот послышался тревожный шёпот:

– Ты чего наделал, дурак? Не мог постараться, что ли, чтобы она в хорошем настроении была? Ничего нельзя безусому юнцу доверить.

– Да я… есть у меня усы, – пролепетал Матис, что-то шлёпнуло. – Ай!

И снова: шлёп! А потом – размеренный цокот копыт. Рыжий спешил домой. Скорее бы поесть и завалиться в постель, можно даже минуя ужин. Сзади бодрее зацокали копыта, Матис почти поравнялся со мной. Он ехал без шлема и потирал ухо.

– Отругали? – без малейшего сочувствия уточнила я.

– Ага.

– Правильно, – улыбнулась я и привесила жезл на пояс. – На чужой каравай рот не разевай.

– Но они думают, что я сплоховал, а это нечестно. Ты мне даже возможности не дала.

Вздохнув, я рванулась дать подзатыльника, Матис отпрянул, и пальцы просвистели перед наглым носом. Паразит мелкий! Я раздражённо цокнула языком. Перепалка, смех, раздражение вперемешку с весельем чуть взбодрили меня, и я огляделась.

Белые дома будто светились в сумраке, жёлтыми искрами сверкали тут и там фонари, вытягивали тени булыжников мостовой – под копытами словно расстелили кружевное полотно. Цокот эхом бродил между зданий, звенел в ушах.

Надеюсь, Саги будет столь любезен, что накормит тёплым ужином.

«Ужин, ужин!» – наверное, так можно было перевести урчание желудка. Рыжий ускорил шаг, свернул в переулок, в другой, выехал на улицу, по которой я, кажется, не ездила, – ворота просторного дома с большим садом охранял такой амулет, что магическое излучение просматривалось без напряжения.

В седле потряхивало всё сильнее, звенела уздечка, я её слегка потянула, но конь перешёл на рысь, я крепче впилась в луку. Пусть бежит, скорее доберёмся. Вновь свернув, рыжий рванул галопом. Буйная животина!

Вдруг слева вывернули знакомые ворота, конь резко затормозил, я клюкнулась лбом в шею. Выпрямилась, тяжело дыша. Тройное цоканье за спиной приближалось. Матис остановился перед мордой рыжего. Его гнедой фыркнул, косясь на хозяина влажным глазом.

– Заглянуть не предложишь? – сбивчиво спросил Матис.

Он краснел, дышал часто-часто, и взгляд такой дикий – от надежды.

– Проваливай.

Да будь он даже магом – мучений с одним девственником хватило. Подняв брови домиком, Матис оттянул поводья, вынуждая гнедого пристроиться к рыжему боком, и интимно прошептал:

– Я буду очень стараться…

Ага, плавали, знаем. Подтолкнув рыжего, я оказалась у самых ворот – ногу больно притиснуло к створке – и торопливо постучала.

– Ну госпожа Мияна, меня же… – Набрав в лёгкие побольше воздуха, Матис трепетно выдохнул: – Засмеют.

Можно подумать, это мои проблемы. Я ведьма, я борюсь с нечистью, а не с девственностью. По крайней мере не с чужой.

– Слушай, – я снова постучала в ворота. – У вас тут что, не к кому обратиться с таким вопросом? Совсем-совсем не к кому?

– Я всё жалованье маме отдаю, – Матис опустил очи долу. – Я старший мужчина в семье, кормилец.

– Женись, – я постучала решительнее.

Саги спит, что ли?

– Мы выселок «У пруда» только купили, ещё с ростовщиком не расплатились, да и ремонт нужен. Денег пока нет, свадьбу на осень пришлось отложить…

У меня взлетели брови, а дыхание спёрло, я просто онемела от такой наглости – у него невеста! – и судорожно схватила жезл:

– Проклятие мужского бессилия.