Наследник - Андрей Мартьянов Страница 31

Высадка заняла четверть часа. Рёрик собрался ночевать в Орешке, подошедшего к пристаням седого человека узнал и поприветствовал – скандинавы оказались здесь явно не впервые. Славика тоже заставили сойти на берег, молодой дан вел за собой на веревке, будто собачонку. Обидно, но лучше не возмущаться, схлопочешь…

По сравнению с Шлиссельбургом будущего это укрепление выглядело несолидно: неправильный четырехугольник метров семьдесят на пятьдесят, башенки или навесы для лучников отсутствуют, поселок занимает меньше одной пятой площади не самого крупного острова – обойти его по берегу можно за полчаса. Большинство заостренных столбов тына желто-белые, дерево не успело потемнеть от времени и постоянной влажности, значит, норманны обустроились тут недавно или просто хорошо следят за своим форпостом – в случае неожиданной атаки крепость обязана держаться до подхода помощи.

Странно, почему они выбрали именно остров? На левом берегу удобнейшая бухта, течения реки в ней не ощущается, девятьсот лет спустя Петр I разместит в ней часть своего флота. Чем этот небольшой залив не угодил скандинавам?

Не только скандинавам, кстати. Когда шумную компанию гостюшек (данов оказалось больше полусотни) впустили в деревню через распахнутые ворота, выяснилось, что живут в Орешке не только даны или их сородичи. Славик заметил двух женщин с чуть монголоидными лицами и одновременно светлыми волосами – типажи знакомые, таких в ХХ веке можно увидеть в Удмуртии или Марийской Республике, финно-угорский корень. Подбежал мальчонка лет десяти, увидел человека в необычной одежде – камуфляж тут выглядел нелепее некуда, – залопотал на своем диалекте, совсем не похожем на мягкую речь данов. Финским языком, однако, это наречие тоже не являлось.

Седой знакомец Рёрика оценил подозрительного незнакомца в зеленой пятнистой шкуре (как лишаем покрыт!) и задал несколько осторожных вопросов. Это у вас хверр? Не опасен ли? Не колдун? Несколько раз старик кивнул в сторону стоявшего по центру деревни громадного одноглазого идола – одобрят ли боги присутствие чужака, не привлечет ли он беду? Рёрик успокаивающим тоном ответил: этот мадр ничего дурного не сделает, руки связаны, значит, колдовать не сможет. Я отвечаю.

Славик начал интуитивно угадывать, о чем ведут речь даны – разговаривали они спокойно, но очень выразительно, постоянно меняли интонации, делали многозначительные паузы, помогали себе жестами. На угрюмых и молчаливых викингов из книг эти люди совсем не походили, наоборот, они придавали огромное значение тому, как сказано и как произнесено. Красота и живость речи стоят на первом месте.

Выслушав Рёрика, старейшина (звали его громоздко – Сигмундур) покивал, однако вести пленника в дом запретил, вежливо, но непреклонно. Посадите в хлев до утра. Если скотина после чужака заболеет – заплатите виру.

В результате Славика отправили в сарай, где обитали три раскормленные свиньи, пяток овец и лошадь. Господи, лошадь-то хозяевам на этом крошечном островке зачем? В отгороженном от пахучих животных углу возвышалась копна свежего сена – отличная лежанка.

– Постой, – окликнул Славик молодого дана и вытянул руки вперед. – Развяжи!

– Нэй…

Снаружи громыхнул тяжелый деревянный засов. Сволочи, еды и – главное – воды не оставили!

Славик ошибся: соратники Рёрика могли быть сколь угодно воинственными и суровыми, но только не бездушными – не прошло и четверти часа, как дверь хлева отворилась и давешний норманн принес деревянное блюдо с теплым еще хлебом, вареной бараниной и крынкой молока. Поставил на пол, там, где почище, и снова ушел. К мясу прилагались овощи – Славик так и не понял, репа это или разновидность турнепса. Пища почти несоленая, мясо необычно пахнет мятой. Зато порция огромная – даже если покушать плотно, хватит еще раза на два.

Славик не ел с раннего утра, позавтракали еще в Питере, затерявшемся незнамо в каких веках и точках пространства, но удалось лишь чуток поклевать. Два кусочка мяса, немного хлеба, одна репка. Все еще подташнивало, болели зубы – Рёрик, гадина, влепил яблоком клинка выше переносицы, ровно под брови. Синячищи под обоими глазами натекли кошмарные, и пускай зеркала в хлеву не имелось, Славик живо представлял себе, как сейчас выглядит со стороны – ну чисто жертва глобального катаклизма: лицо опухло, сине-багровые гематомы вокруг глаз, запекшаяся ссадина на лбу. Писаный красавец!

Хлев, как и все до единой постройки на Ореховом острове, являлся полуземлянкой – срубы без фундамента вкопаны в каменистую почву и снаружи присыпаны землей, на двускатной крыше растет мягкая травка. Под потолком есть отдушины, шириной не больше чем с ладонь, если залезть на копну заготовленного для животных сена, можно посмотреть, что творится снаружи.

Спать пока не хотелось, и так дрых большую половину дня. Посему Славик занял позицию возле одной из щелей, смотревших на «главную площадь» деревни, и принялся наблюдать. Белая ночь и горящие костры позволяли.

Даны отдыхали по-своему: мало кто захотел оставаться в душных длинных домах, некоторые завернулись в плащи и легли спать на свежем воздухе, другие собрались у большого костра, на котором стоял внушительных размеров котел. Никакого пьяного буйства и прочих «типично варварских» развлечений. Ни одной женщины. Ведутся степенные беседы, те кто попьянее (тянет запахом свежего пива) посмеиваются над чем-то своим. Никто не шумит и не ссорится – здесь будто собралась одна большая семья. Кроме данов Рёрика на острове задержались владельцы двух кораблей, днища которых смолили на берегу. Их предводитель, толстый дядя с обязательной окладистой бородой, в красивой темно-синей рубахе с белой вышивкой по вороту и рукавам, говорил больше всех и привлекал всеобщее внимание. Иногда, как показалось Славику, он переходил на стихи – речь становилась ритмичной и явно рифмованной.

Не похожи эти мужики на диких варваров, ой не похожи!

Мирная посиделка внезапно прервалась. Откуда-то издалека мутной, затуманивающей разум волной накатил тот самый звук, что смертно перепугал Славика во время первого большого путешествия по этой стороне. Вдали, по южному берегу реки, огромное Нечто тяжко вздохнуло и снова начало визгливо причитать с невыразимой тоской и безнадежностью. Была взята высшая, переходящая в истошный визг нота и внезапно наступила полнейшая тишина – даже свинки из хлева замерли. Потом снова:

БОО-АППУ…

Ни дать ни взять, зевнул великан, размерами и массой приближающийся к легендарным титанам из мифов Эллады. Славику почудилось, что земля вздрогнула. Низенькая мохнатая лошадка в огороженных грубо отесанными досками сенях затопала ногами и начала тихонько ржать, овцы сбились в единый дрожащий гурт, только розово-коричневые хавроньи не шевелились.

– Да не бойтесь вы, – шепнул Славик, обращаясь к домашней скотине. Надо было хоть что-нибудь сказать, иначе страх полностью парализует психику. Если нет людей, с которыми можно поговорить, подойдут и бессловесные твари, с которыми мы спокон веку живем вместе. Лошадка смотрит на человека с надеждой – подойди, успокой…

Славик съехал с копны на пятой точке будто с ледяной горки. Связанными руками подхватил одну из несъеденных репок. Подошел к коняшке.