Наследник - Андрей Мартьянов Страница 30

В настоящий момент танк отсутствует (на худой конец в качестве оружия сгодился бы и карабин, но его реквизировали), верный соратник в виде Сереги вполне здраво предпочел унести ноги побыстрее и подальше (было бы значительно хуже, попадись они в лапы Рёрика и компании вдвоем!), а потрясти данов сногсшибательными умениями в карате или борьбе без правил не представляется возможным? Нет, безусловно, Славик вполне сумел бы набить морду уличному гопнику, но только не громадному, как гризли, предводителю данов! Этот одной левой по палубе размажет…

Что в этой ситуации сделает обычный герой – спецназовец-майор-ученый? Вот-вот, вся беда в том, что героем Славик себя не ощущал и оказаться таковым стремления не испытывал – ни в прошлом, ни сейчас. В настоящий момент героизм неуместен: начнешь буянить, немедленно убьют, причем не в поэтичном поединке, а по-простому, без изысков – полоснут ножичком по горлу и за борт. В нынешние времена человеческая жизнь стоит недорого, побоище на пляже тому подтверждение – дрались насмерть, никаких переговоров или попыток разойтись миром!

Поразить варваров своими глубокими познаниями в науке и технике, сыграть роль известного янки, прибившегося ко двору короля Артура? Исключено, солнечного затмения вроде не предвидится, а коллекции высокотехнологичных устройств, находившихся при Славике, – приемника «лисы», сотового, фонарика и прочего, – на палубе дрэки не видно: возможно, даны их попросту выбросили, посчитав неизвестные предметы колдовскими и опасными. К металлической руне Трюггви Славик тоже старался лишний раз не прикасаться – амулет шибал электрическими разрядами, что для изготовленного тысячу с хвостиком лет назад предмета было делом немыслимым!

Один момент! Славик неожиданно зацепился за мысль, показавшуюся ему логичной и обоснованной: Трюггви может послужить палочкой-выручалочкой, надо рассказать о нем! Только как расскажешь? Жестами?

Рёрик, передав пост кормчего рыжему Торстейну, как раз направился к носу корабля, прошел мимо мачты, задержался, чтобы зачерпнуть воды из стоявшей рядом бочки. Хмуро поглядел на Славика.

– Трюггви. Хелльдирр. Хильд, – Славик решился и громко произнес три ключевых слова – имя своего неожиданного гостя, скандинавское название зверя и понятие, означавшее битву, бой.

Рёрик запнулся на полушаге, повернулся всем корпусом, вытянул руку, сгреб могучей пятерней куртку на груди Славика и притиснул его к толстенному мачтовому бревну.

– Хвар Трюггви-годи? Ту кен ханн?

Спокойно, ни одного лишнего слова! Думай, думай, как объяснить! Не торопись! Он знает Трюггви и видно, что беспокоится за него! Нельзя упустить возможность наладить контакт!

– Трюггви ин минна хус ист. – Безграмотная фраза означала: мол, он в моем доме.

– Хвар? – повторил Рёрик. Чуть ослабил хватку. Заговорил медленно и внятно, будто старался, чтобы Славик понял, о чем идет речь. Кивнул в сторону леса по правому борту, понизив голос, упомянул хелльдирра-дикобраза, полез за ворот рубахи, извлек на свет оберег в виде серебряной лошадки почему-то с восемью ногами и вроде бы поинтересовался: вот у меня на ремешке висит одинсхестр, а у Трюггви хверр?

Славик нагнулся, обмакнул палец в опустошенный на две трети ковшик и вывел на гладком дереве мачты руну Альгиз. Рёрик отреагировал коротким «Хм…», взял Славика за левую руку, знаком потребовал закатать рукав повыше. Осмотрел предплечье и плечо – ясно, он ищет татуировку, такую же, как у своего друга или похожую! Но почему? В чем смысл?

Было видно: Рёрик слегка растерян и не знает, что предпринять. Непродолжительное смущение вскоре заместилось обычной маской хладнокровия. Он слегка оттолкнул Славика – не грубо, просто дал понять, что на время разговор окончен. Отдал короткую резкую команду – смена гребцов, отдохнувшие должны заменить вторую половину команды, – и ушел на переднюю палубу ладьи, перед тем совершив акт человеколюбия: распорядился, чтобы пленнику дали подстилку, незачем сидеть на голых досках. Принесли подобие одеяла из сшитых вместе потертых овечьих шкур. Развязывать руки не стали.

Славика тошнило и начало познабливать, поэтому он как сумел расстелил шкуру (по ближайшему рассмотрению это оказался чей-то старый теплый плащ), прилег и тотчас вырубился – глубокий сон обрушился с внезапностью летней грозы: только успел положить голову на стянутые веревкой запястья, как провалился в непроглядную черную мглу.

Снов не было, за и зачем они, когда реальность преподносит сюрпризы почище любых, самых красочных и бредовых сновидений?

* * *

Это место Славик опознал сразу, перепутать невозможно: исток Невы и небольшой островок, издревле носивший название Ореховый. Прямо впереди – негостеприимная темно-свинцовая Ладога.

Его разбудили, слегка попинав в бедро. Все гребцы заняли свои места и налегли на весла, однако корабль шел медленно, течение здесь было сильнейшее, гигантское озеро ежесекундно выбрасывало в русло реки тысячи кубометров чистейшей ледяной воды. В далеком будущем с таким мощным потоком справлялся далеко не каждый моторный катер. Тем не менее даны упорно продвигались к островку, светившемуся в полумгле несколькими оранжевыми точками – костры или факелы.

Как известно, летом в этих широтах стоит сезон «белых ночей», точно определить время сложно – солнце зашло, небо на северо-западе пылало яркими розово-оранжевыми красками, над горизонтом тянулись бронзовые перья облачков, в восточной полусфере тускло светились несколько звездочек. Читать при таком освещении сложно, но крупные предметы различимы, уж всяко сможешь понять, где весло, а где копье. В поэзии летние сумерки обычно именуются «серебристыми» – очень романтично, самое время прогуливаться с любимой девушкой по питерским набережным. Только где сейчас те набережные?..

Любой житель Петербурга хоть раз в жизни да побывал на Ореховом острове – во время школьной экскурсии или по собственной инициативе. Известно, что крепость Орешек была основана князем Юрием Данииловичем, внуком Александра Невского аж в 1323 году и стала центром Ореховецкого удельного княжества, подчиненного Новгороду. Через триста лет городок захватили шведы и переименовали в Нотебург, еще век спустя Петр Великий отбил древнее укрепление и в свою очередь дал ему новое имя: Шлиссельбург. Даже во время Второй мировой здесь кипели страшные бои – немцы за пятьсот дней осады так и не сумели взять Орешек.

Оказывается, поселение в этой стратегически важной точке – самое начало пути «из Варяг в Греки», из Балтики к Каспию и Черному морю! – существовало задолго до князя Юрия и расширения новгородских владений! Это естественно, кто контролирует торговые трассы, тот и главный – пошлины, сборы, отсечение конкурентов…

Предположим, нынешняя реальность и впрямь самый настоящий (пусть и со странностями) девятый век от Рождества, до появления Юрия Новгородского осталось пятьсот лет – а крепость вот она, сразу за деревянными мостками-причалами, сколоченными на западном оконечье острова. Отлично виден бревенчатый тын с двустворчатыми воротами, за поселком темнеет лиственная рощица. Возле тына тюки и бочки, на пологий берег вытащены два корабля: такой же дракар, как и у Рёрика, и более крутобокое судно с высоким бортом – по виду грузовое. Костры горят рядом с лодьями, на огне большие котлы. Ветер донес терпкий смоляной запах – понятно, остановились на ремонт.