Рассветный вор - Джеймс Баркли Страница 31

— Как ты, Илкар? — спросил Хирад.

— Что за глупый вопрос? — хмуро буркнул Илкар. — Скажите лучше, зачем вы меня позвали?

— Да вот Хираду любопытно, что ты имеешь против Зитеска? — сказал Безымянный.

— Все, — сказал Илкар. — Если говорить просто, в вопросах магии школа Джулатсы полностью расходится со школой Зитеска. Мы по-разному проводим исследования, по-разному развиваем способности управлять маной… мы все делаем по-разному. Когда мы говорим «стоп», они командуют «вперед». В Джулатсе считается преступлением работать на Зитеск. Ну как, ты понял?

— Нет, — признался Хирад. Илкар вздохнул:

— Видишь ли, разделение университетов произошло в основном по соображениям морали. Это случилось тогда, когда в Зитеске нашли быстрый способ восполнить ману. Они стали приносить в жертву людей. Сейчас, по прошествии времени, я могу многое простить Зитеску, но только не это.

— Они до сих пор совершают жертвоприношения? — спросил Безымянный.

— Зитеск уверяет, что нет, но на самом деле этот метод по-прежнему используется, несмотря на то что они открыли и более достойные способы. Но как бы там ни было, разделение произошло две тысячи лет назад, и теперь наше учение — наше понимание физики магии — настолько отличается от учения Зитеска, что нам порой трудно понять, как они создают и используют заклинания.

— Значит, ты тоже можешь воспользоваться «Рассветным вором»? — спросил Хирад. — Ведь это, наверное, не зитескианское заклинание, не так ли?

— Нет, не зитескианское, но я не могу его использовать, — сказал Илкар. — То есть теоретически, конечно, могу. Я знаю слова и правила использования «Рассветного вора», поскольку Септерн сделал их доступными для всех университетов, но я никогда не работал над формированием нужной маны и не изучал особенности произнесения данного заклинания. Поэтому у меня наверняка ничего не получится.

— Значит, мы должны беречь Денсера, — с отвращением процедил Хирад.

— По крайней мере до тех пор, пока не узнаем, обманывал он нас или говорил правду.

— Да, согласен, — тихо сказал Безымянный.

Некоторое время они ехали молча. Хирад, вспоминая то, что услышал от Илкара, пытался понять, что задумали эти маги. С другой стороны, для него куда важнее было догадаться, что замышляют охотники на ведьм. В конце концов варвар решил поразмыслить и над тем, и над другим.

— Что ты знаешь об охотниках на ведьм, Безымянный? — спросил он.

Воитель усмехнулся:

— Мне кажется, сегодня ночью ты почти не спал, не так ли?

— Конечно, я только об этом и думал. Ну так что?

— Да ничего особенного. — Безымянный пожал плечами. — Их предводителя зовут Тревис. Именно он командовал гарнизоном, когда был окончательно потерян контроль над Андерстоунским ущельем. Мы в то время сражались за лордов Раше на севере, это было началом нашей карьеры. В то время Тревис был опасным человеком, но сейчас он, наверное, постарел… — Воитель помолчал. — Илкар лучше расскажет тебе о нем.

Наконец-то Илкар улыбнулся. Уши его встали торчком.

— Я же эльф, Безымянный, — сказал Илкар и потер подбородок. — Боюсь, мой рассказ будет коротким. Тревис может быть либо блестящим героем, который ведет долгую войну с порочной магией, либо обычным солдафоном, слепцом, который не видит того, что у него перед носом. Все зависит от того, как смотреть на его поступки.

— А ты сам как считаешь?

— Я считаю его слепцом, — сказал Илкар. — Видишь ли, все это началось с одного грандиозного плана, и тогда немало было таких, кто хотел, чтобы Тревис добился своей цели. В их числе был и я. После поражения в Андерстоунском ущелье он собрал своих единомышленников и разработал кодекс. Этот кодекс ставил основной целью ограничить разрушительное действие магии Зитеска и, правда, в гораздо меньшей степени магии Додовера. Заметь, ничего противозаконного в этом кодексе не было. Тревис совсем не считал, что нужно закрыть эти университеты. Он просто хотел контролировать исследования и прекращать те, которые противоречат морали. В то время их организация называлась «Крылатой розой». Ее члены делали себе на шее татуировки — бутон красной розы между двух белых крыльев. — Эльф показал на собственной шее, где именно делалась такая татуировка. — Вероятно, это должно было символизировать страсть и свободу.

— Неужели в этом был какой-то смысл? — спросил Безымянный.

— Пожалуй, да, — ответил Илкар. — Первоначально их помыслы были чисты. Они хотели лишь одного: освободить свою страну от тени темной магии. И собирались достичь этой цели, не прибегая к насилию.

— Проклятие! — воскликнул Хирад.

— Я понял, что ты хотел сказать, — заметил Илкар. — Дальше, как ты и сам можешь предположить, высокие идеалы постепенно забылись. Во что превратились их планы насчет контроля исследований, не знаю. Вероятно, в охоту на ведьм; похоже, теперь Тревис любого искусного мага считает опасным для страны человеком. Кстати, я тоже попал в эту категорию, потому что благодаря неудачному стечению обстоятельств оказался в одной компании с нашим славным приятелем из Зитеска.

— Они все еще делают себе такие татуировки? — спросил Хирад, показывая на свою шею.

— Нет, татуировки немного изменились, — сказал Безымянный. — Сам рисунок остался прежним, но теперь он заурядного черного цвета.

— Да, — подтвердил Илкар. — И сейчас они называют себя «Черными Крыльями». А роза теперь, наверное, должна означать печаль или еще что-нибудь в этом роде.

— Так я понял, что эта женщина опасна. — Хирад не сразу понял, что Безымянный разговаривает сам с собой. — Проклятие!

— О чем это ты, Безымянный? — спросил варвар.

— Я ведь узнал эту татуировку, понимаешь? Если бы я чуть поторопился, то мог бы спасти Сайрендора. Может быть.

Просто когда я понял, что она пришла за Денсером, у меня пропало желание ее останавливать. На его жизнь мне было плевать — да и сейчас, в общем-то, плевать. В этом-то и беда.

— Так будет до тех пор, пока мы не найдем «Рассветного вора», — заметил Илкар.

— Неужели ты в это веришь? — спросил Безымянный.

— А ты по-прежнему скептик, Безымянный?

— А ты по-прежнему эльф, Илкар?

В Торговом союзе Корины еще витал дух помпезности минувших столетий.

Залы, кабинеты, столовые и комнаты этой некогда надменной и горделивой организации утопали в садах. За этими садами до сих пор тщательно ухаживали благодаря наследству, подаренному союзу графом Арленом Третьим в знак признательности за пожертвования, которые Торговый союз — ТСК — собрал во время первой войны с Висмином триста лет тому назад. С тех пор удача изменила семье Арлена, и ее богатство перешло к набирающему силу на гребне новой волны прибыльной торговли минералами барону Блэксону.

Впрочем, со стороны здание ТСК выглядело отменно. От витиевато украшенных кованых ворот вела к фасаду широкая подъездная аллея. Мраморные ступени поднимались к двойным дверям из черного дерева. Трехэтажное здание было сложено из белого камня, привезенного от скал Динебри, за семьдесят миль на северо-восток от Корины.