Груз 209-А - Илья Слобожанский Страница 31

– А твое какое дело? – Вахалий хмурился. – Делай, что велено, и не хухукай.

– Да кто ты вообще такой? – Женька вышел вперед. – Тоже мне – командир…

– Смирно! – рявкнул Призрак. – Да, командир… Будут еще вопросы?

– Будут. – Санчо сжимал винтовку, глядел с прищуром. – Думаешь, мы слепые? Не видим, что ты делаешь?

– И что же я делаю? – ухмыльнулся Вахалий.

– Может, объяснишь… – Санчо как-то сурово взглянул на охотника. – Зачем ветки ломаешь, на деревьях зарубки делаешь?

– И кругами нас водишь, – добавил Босонец. – Река там, – Женька указал большим пальцем себе за спину. – А там, – солдат кивнул в сторону деревьев. – Там болото.

– Глазастые. – Охотник пригладил усы, широко улыбнулся. – Как заметили, что я ветки подламываю? На вашем пути они не встречались.

– Тут много ума не нужно. – Санчо держал винтовку стволом вниз, по направлению к Вахалию. Палец на курке, флажок предохранителя опущен. – Ну так что, будем говорить или… – ствол медленно пополз вверх.

– Угомонись, вояка. – Призрак плюнул на ладони, растер. – Глазастые – это хорошо. А вот то, что мне не доверяете – это плохо. – От кустов, тех, что остались позади, дважды крякнули. – Опусти ствол и садись. Семен знак подает, хвост за нами. Опусти винтовку, хухушок, мать твою! – прошипел охотник. – Спрячьтесь. Идут за нами, понятно?

– Кто? – Женька присел, но Санчо продолжал стоять. – Кто идет? – спросил Босонец, глазея на Вахалия. Тот из-под бровей смотрел на Санчо.

– Сядь, болван, – Вахалий заскрипел зубами. – Этого лишенца, что второй час за нами бредет, живым нужно брать. Я его на Семена вываживаю. От того и ходим кругами. Хитрый, сволочь, за кустами прячется.

– Не ведись, Женек, – это уловка. Зубы заговаривает!

– Ну и черт с тобой! – Вахалий перемахнул через поваленное дерево.

– Сбежал, гад! – выкрикнул Санчо, ойкнул, качнулся как от легкого толчка в спину. Ноги подкосились, солдат опустился на колени, посмотрел на Босонца широко открытыми глазами и упал лицом в траву.

Из-за поваленного дерева высунулось ружье. Грянул выстрел, дробь ударила по кустам. Туда, где, по словам охотника, прятался враг. В трухлявый ствол, срывая кору, что-то стукнуло, разлетелась сухая древесина. Женька дал длинную очередь «наугад, примерно туда же, куда стрелял Вахалий», отстрелялся и пополз к Санчо. Громыхнул разрыв. Близко, очень близко. Горячая, колючая взрывная волна ударила по ушам, мир закружился, перевернулся с ног на голову, и все стихло. Пропали, растворились в этой нереальной, серой тишине все звуки. Только звон, колокольный гулкий звон в затылке, там, где волосы слиплись от крови.

Земля содрогнулась еще раз, с неба посыпались щепки, песок, разодранная паутинка травы койя. Босонец вскочил на ноги. Из ушей и носа текла кровь, а на левом предплечье расползалось алое пятно. Солдат схватил автомат за горячий ствол и рванул вперед к бело-розовым шапкам кустов.

Орудуя автоматом как дубиной, Женька ударил по китойя. Куст затрещал, паутина втянулась, оголяя острые колючие шипы. Кто-то кричал надрывно, обреченно.

– Получай-получай, сука! – орал Босонец, не слыша своего голоса. Солдат крушил, уродовал беззащитный куст. Сыпались колючие ветки, рваными клочьями разлеталась паутина. Приклад снова и снова взмывал к небу и падал, громил, рубил, уничтожал.

– Тащи! – гаркнул Вахалий, сгребая Женьку в охапку. – Убьет же. Давай, Сема… давай, пока не поздно! – Колода ухватил за воротник армейской куртки окровавленное бесчувственное тело и поволок в низину, подальше от обезумевшего Босонца. Солдат трепыхался в руках Призрака, сучил ногами, пытался достать, дотянуться, хоть как-то, но ударить врага.

– Да уж, – выдохнул Семен, вытирая мокрой тряпицей кровь на Женькином лице. Солдат, связанный по рукам и ногам, сидел под поваленным деревом, скрипел зубами зло, с ненавистью смотрел куда-то под куст. – Ну и силен же ты, малый. – Тряпка стерла остаток присохшей крови под носом. Солдат дернулся и прошипел:

– Развяжи, гад! Развяжи, сука!

– Напои его, – вылезая из ямы, посоветовал Призрак. – У лишенца во фляге самогонка. Дрянь редкая, но… – Охотник уселся на отвалы земли, снял сапог, высыпал землю. – Захмелеет – угомонится. Шума от него много.

– Самогонка? – Семен посмотрел на пленного. Тот лежал на животе, рядом с кустом, руки связаны за спиной, лежит, не шевелится. – Откуда самогонка?

– Развяжи! – напомнил о себе Босонец. – Не развяжете – я вас…

– Ага, щас! – Семен поднял флягу, свинтил крышку. – Фу… что за дрянь?

– Убью! – сквозь зубы процедил Женька. – Всех убью… а тебя… – Солдат плюнул кровавой слюной в сторону Вахалия.

– Ты смотри, – Призрак отряхнул руки. – От горшка два вершка… Контуженый, в башке дыра, сидел бы тихо, а он угрожает. Я такого еще не видал.

– Геройский малый. – Семен встал у Женьки за спиной, взял за подбородок и поднес к губам флягу. Босонец разразился отборной бранью, завертел головой. – Помоги, как бы зубы не выбить.

Как ни сопротивлялся солдат, но двое дюжих мужиков взяли. После трех-четырех принудительных глотков самогонки Женька сдался. Еще два сделал самостоятельно, запил водой и даже закусил пресной галетой из сухпайка.

– Вот и молодец… – Вахалий заглянул Босонцу в глаза. – Потерпи немного. Сковырнем железку, станет легче. Ну что, Сема, готов?

– Щас, только волосы обрею.

– Уроды, сволочи, – заплетающимся языком ругался солдат. – Мы вам верили, а вы… вы… у-у-у! – взвыл Женька, Семен дернул за осколок, потянул. Солдат напрягся и потерял сознание.

– Готово! – Семен показал Вахалию остроугольную железку, черный кусочек металла чуть больше ногтя. – Думал, что-то серьезное, а оказалось… кожу на черепушке проткнул, ну чуток кость оцарапал. Повезло парню.

– Этот пацан какой-то заговоренный. Десантный бот хоть и с дуру, но спалил. Если бы сам не видал, как машина у леса грохнулась, не поверил. По хухушку из пушек и пулеметов лупят, и ни одной царапины. А граната? – Вахалий разгладил усы. – Перед ним рванула – и вот! – На ладони лежал осколок. – Чудеса!

– Ну что, давай руку посмотрим, – предложил Семен, промывая самогонкой рану на голове Босонца. – Надо бы поторопиться, пока наш герой в отключке. Оклемается – драться полезет. А нам это нужно?

– Не нужно, – согласился Призрак. – А с этим что будем делать? – Вахалий глядел на пленного. Тот приходил в себя, слышались стоны, тихие, протяжные.

– Живучий, гад.

– Может, придушить, зачем он нам? – Призрак плюнул под ноги.

– Давай, чего с ним таскаться?

– А вдруг он что-то знает? Мы его грохнем, и…

– Пусть живет… – Сема взял Женьку за предплечье. – Ну что, начнем?

– Ага, начнем. Я подержу, а ты режь, вспарывай рукав. Может, и там ничего серьезного?