Чужая кровь - Василий Горъ Страница 30

Работа не клеилась: чертова «Ухмылка дяди Ёси» продолжала издеваться над Иором, упорно не давая создать штамм с нужными Эмису Ло характеристиками. Злой, как собака, доктор, считающий, что неудачи в исследованиях не что иное, как саботаж, всячески пытался ускорить процесс – сначала позволив всем ученым видеться с родными практически каждый день, а потом, поняв, что толку от этого мало, устроив две показательные казни. Смотреть, как умирают коллеги, с которыми приходилось общаться на разного рода конференциях, было невыносимо жутко: штамм 24/11 убивал за какие-то двадцать минут, в необходимых Ло мучениях, но передавался только через кровь. Только вот особого толка в этих казнях Меддир не видел – число тех, кто мог натолкнуться на искомое решение даже случайно, все уменьшалось, а страх того, что ты можешь быть следующим, частенько парализовывал мозги.

На душе вообще было отвратно: мало того, что штамм, убивающий его знакомых и друзей, выдумал Иор, так на его совесть каждый день тяжким грузом падали смерти аборигенов. Таких же людей, как он, Эмис Ло или генерал Ольстейд. Только разговаривающих на другом языке и чуть менее развитых, чем они. Десятки молодых женщин, попадающих в его лабораторию, как подопытные животные, через час—полтора сжигались в специально построенном для этой цели крематории, и мерзкий запах паленых костей не давал профессору спокойно спать по ночам. В первые дни, когда доктор Ло позволял приводить к Меддиру жену, засыпать еще удавалось – Лита, измотав его своими ласками, нежно мурлыкала под ухом, стараясь морально поддержать мужа, но с того момента, как Эмис отменил все свидания, Меддир спал часа по два от силы. И все глубже погружался в черную депрессию, не позволяющую нормально работать…

…Штамм 24/27 снова не получился. Убивал он просто замечательно – по меркам доктора Ло, естественно, – за какие-то пятнадцать минут девушка за толстым стеклом лабораторного бокса превратилась в груду покрытого сиреневыми пузырями окровавленного мяса, но… и он искомых свойств не проявил.

– Профессор! Как вы думаете, если вместо этой девчушки мы бы испытывали «Ухмылку» на ваших детях и жене, то это бы сильно вас простимулировало? – поинтересовался Эмис Ло, с интересом наблюдавший, как бедняга раздирает себе кожу ногтями, стараясь добраться до источника невыносимой боли.

– Это заставило бы меня ввести себе в вену 24/11, – до предела убрав громкость звука, доносящегося из бокса, пробормотал Меддир. – Все, что могу – я делаю. И ни казни, ни отсутствие свиданий не в состоянии изменить скорость моей работы. Разве что уменьшить. Потому, что в страхе за жизнь своих родных не так легко концентрировать внимание на отвлеченных проблемах.

– Я считаю по-другому… – ухмыльнулся Ло. – А попытки уклониться от выполнения задачи с помощью имитации самоубийства я не допущу. Вы, наверное, заметили, что со вчерашнего дня вместо одного сопровождающего около каждого из вас стали находиться по три солдата?

– Не смешите, профессор… – мрачно скривился Иор. – Что они понимают в моих исследованиях? Ну пусть у меня не будет возможности ввести штамм себе в вену. Плевать. Я же могу нарушить герметичность бокса, и, исследуя что-нибудь вроде 17/43, дать ему возможность попасть в атмосферу. Тогда я умру в несколько больших мучениях, но не один. Вместе с ними, с вами и со всеми, кто окажется в радиусе одного километра… Видите, на них лица нет… – профессор показал на лица офицеров, стоящих в паре метров от него.

– И вам не будет жалко своих родных? – удивился Ло.

– А что их жалеть, доктор? Причин сомневаться в ваших обещаниях у меня нет. И если по мне, то смерть намного лучше, чем перспектива оказаться в солдатском борделе. Для моей жены, я имею в виду.

Эмис с интересом посмотрел на профессора и улыбнулся:

– Убедительно, Иор. Пожалуй, в ваших мыслях что-то есть. Пожалуй, то, что ваши родные находятся в этом мире, ослабляет наши возможности для манипулирования… Убедили. Ваши дети и жена отправятся на Рокх…