Небо, полное звезд - Олег Авраменко Страница 30

– Брось это, – произнёс я как можно твёрже. – У тебя просто другой склад ума. Не каждому дано разобраться в механизме взрыва Сверхновой. Но это ещё не критерий ума или глупости.

– Я понимаю, кэп. Но я не про это… а про Марси. – Снова беглый взгляд в мою сторону. – Я как ребёнок… растерялся.

«А ты и есть ребёнок», – подумал я, но вслух сказал:

– Любой бы на твоём месте растерялся. Тебе нравится Марси?

– Да. – На сей раз Симон посмотрел на меня прямо, хоть и смущённо. – Она такая… замечательная. Но в школе она дружила только с самыми умными ребятами. А на меня совсем не обращала внимания.

Я покачал головой:

– По-моему, ты ошибаешься. Я с самого начала заметил, что Марси симпатизирует тебе. Просто в школе она не могла этого показать. Там всё было иначе.

Симон угрюмо кивнул:

– В школе я был никем. Лузером.

– В том-то и дело. А Марси была популярная девочка. Она могла дружить только с популярными мальчиками, иначе перестала бы быть популярной. Мир подростков – жестокий мир. Однако теперь вы живёте во взрослом мире. Нельзя сказать, что он добрее; но он более мягок и терпим. В этом мире Марси больше не нужно подчиняться школьным условностям. Ты ведь уже понял, в чём твоя ошибка?

– Ну… наверно, я должен был первым…

– Совершенно верно. Ты заставлял Марси ждать, не понимал её намёков. Или боялся их понять. Больше так не делай. В отношениях с девушками лучше лишний раз получить отворот, чем перестраховаться и упустить свой шанс. Уяснил?

– Да, кэп, – уже гораздо смелее ответил Симон.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул я. – И кстати, о холодильнике. Он не обязательно должен быть холодным, его назначение – отнимать тепло, а не давать холод. Нейтринная вспышка уносит тепло из звезды в космос. В этом смысле она является холодильником. Теперь понятно?

– Теперь да, – произнёс он почти радостно. – Но почему Марси так не сказала?

– Она просто выделывается.

Ободряюще улыбнувшись Симону, я покинул кухню, пересёк столовую и вышел в коридор. Там меня поджидала Марси – уже не такая взволнованная и растерянная, но по-прежнему смущённая.

– Подслушивала? – спросил я, плотно закрыв за собой дверь столовой.

– Нет, кэп, ни в коем случае, – ответила она. – Я просто хотела поговорить.

– Может, тебе лучше пойти к Красновой, – предложил я. – Она всё-таки женщина, с ней будет легче.

Марси мотнула головой.

– Нет, кэп, легче с вами. Вам не надо ничего рассказывать, вы всё видели сами.

– Да, видел.

Она снова покраснела.

– Я… я виновата. Не знаю, что на меня нашло. Симон просто взбесил меня своей непонятливостью, и…

– Это стало последней каплей, – помог я ей. – Тебя уже давно злило, что он такой пассивный, не проявляет инициативы. Верно?

– Да, кэп. Он должен был первым… ну, сделать первый шаг. Ведь он мужчина.

– Он ещё не мужчина, Марси, – мягко возразил я. – Он только мальчик. Да и ты… Хотя ты всё же взрослее, чем он. Поэтому должна понимать, что пока рано требовать от Симона, чтобы он вёл себя по-взрослому. – Я немного помолчал. – Прости за нескромный вопрос, но почему он тебе нравится? Ведь вы такие разные.

– Зато он очень красивый.

– И это единственная причина?

– Нет, кэп. Ещё Симон очень хороший. Добрый. Скромный. Наивный… И не умничает. А я не люблю умников. Я сама умная, и мне этого хватает.

– Да, понимаю… – Я снова замялся, чувствуя себя крайне неловко. – Ты это… короче, не торопись.

Марси серьёзно кивнула:

– Я не тороплюсь, кэп. Нам в школе говорили, что сексуальные отношения следует начинать не раньше семнадцати лет. Я думаю, это правильно. У меня ещё ни с кем ничего не было. Поцелуи, конечно, не считаются. Ведь так?

– Ну, наверное, – ответил я неуклюже.

Всё-таки никудышный из меня советчик в сердечных делах. Тем более – для четырнадцатилетней девочки.

К тому времени, когда я закончил обход корабля, Лопес уже вдоволь поспорил со Штерном и вернулся в свою каюту. Похоже, он догадался, что я заглянул к нему не просто пожелать спокойной ночи, так как сразу пригласил меня сесть и предложил выпить кофе или чаю. От напитков я отказался и без предисловий перешёл к делу:

– Думаю, адмирал, нам пора продолжить разговор, который мы не закончили полтора месяца назад. Теперь я убедился, что 519-я – особенная звезда, и хочу знать, почему вы с самого начала так считали. То, что она не похожа на другие двенадцать звёзд из списка второго «Ковчега», ещё не аргумент. Да и вы сами признали, что у вас были дополнительные соображения. Обещаю не считать вас сумасшедшим.

Лопес натянуто усмехнулся.

– Это будет трудно, Эрик. Ты именно так обо мне и подумаешь, когда я скажу, что с тех пор, как моя резистентность начала ослабевать, я всё явственнее слышал зов этой звезды.

Между нами повисло молчание. Мне пришлось приложить громадные усилия, чтобы ни взглядом, ни выражением лица не выдать своих мыслей. Ну а думал я о том, что адмирал всё-таки рехнулся. Несмотря на его предупреждение, несмотря на моё обещание, я не мог так не думать.

– Вот то-то же, – кивнул Лопес. – Но могу заверить тебя: я вовсе не буйный. И никаких астральных голосов не слышу. Просто я обнаружил, что, в зависимости от направления прыжка, гипердрайв воздействует на мой разум то сильнее, то слабее. Сначала я не придавал этому значения, потом начал записывать свои наблюдения и анализировать их. В конце концов я установил, что меньше всего страдаю от звёздной болезни, когда корабль совершает прыжок в направлении той области космоса, где расположена 519-я Стрельца. Вот сейчас, когда мы летим прямиком к ней, я очень легко переношу гипердрайв, порой даже вовсе не чувствую его.

Такое объяснение меня несколько успокоило. Нет слов, оно звучало достаточно дико – но, к счастью, без всякой сверхъестественной чертовщины.

– Значит, – спросил я, – вы давно уже знали об этой звезде?

– Не о ней конкретно. Как ты понимаешь, ощущения субъективны, и, руководствуясь только ими, я не мог определить точное направление. Мне удалось лишь приблизительно очертить область пространства протяжённостью в сотню световых лет и около двадцати – в поперечнике. А там – около пятидесяти тысяч звёзд, включая и нашу 519-ю. Чтобы сузить диапазон поиска, нужно было подобраться ближе. Я подал начальству заявку с предложением отправить туда экспедицию. О своём «зове», разумеется, даже не заикнулся, зато привёл массу других аргументов в пользу исследования того региона космоса. Но мой план, к сожалению, отклонили, и тогда я добровольно ушёл в отставку. Мне предлагали высокую должность в штабе, даже очень высокую – предполагалось, что Горовиц уйдёт на пенсию, его место займёт адмирал Клейн, а я стану начальником Исследовательского Департамента. На этом посту я без труда организовал бы нужную мне экспедицию, вот только сам отправиться в неё не смог бы – это против правил. Поэтому я устроился работать в школу и с тех пор ждал подходящего случая. А когда увидел в списке «Ковчега» 519-ю Стрельца и убедился, что ИР взял её не из фантастических произведений, то сразу понял: это та самая звезда, которую я искал. А обнаруженная нами нейтринная квазивспышка больше не оставила никаких сомнений – с 519-й, или где-то в непосредственной близости от неё, происходит нечто в высшей степени необычное.