Замок пепельной розы. Книга 2 - Анна Снегова Страница 30

Прочистив горло, кучер хрипло объявил, что мы прибыли. Соскочив с козел, услужливо открыл передо мною дверь. Я машинально повиновалась и выбралась из кареты. Покачнулась неловко, голова закружилась от того, как резко я нырнула в студёный по-зимнему воздух.

Что я делаю?

— Нет, пожалуй, я ошиблась. Нам на другую улицу.

Оставалось надеяться, что дядя с тётей не уехали в загородное имение и их маленький домик не встретит меня оглушительной тишиной и плотно закрытыми ставнями.

Бедный кучер! Столько разочарования и несбывшихся надежд на добрый ужин и тёплую постель было в его ответном недовольном бормотании. Но всё ж-таки он послушно взялся за повод и принялся разворачивать лошадей.

А я как заколдованная осталась стоять на месте, и почему-то всё не могла отвести глаз от освещённых окон.

Вздрогнула, когда резко отворилась входная дверь над высоким порогом, и в проёме показалась тёмная широкоплечая фигура. Я была так далеко, что выражения лица мне совершенно не было видно. Мужчина помедлил немного, а потом уверенной походкой сошёл со ступеней и энергично направился в мою сторону.

Как будто вся кровь отлила от сердца. Я оглохла от звона в ушах. Ни разу за всё это время не представляла я встречу с бывшим мужем, а уж тем более не думала, что она случится так быстро. Наверное, в глубине души надеялась, что её никогда не произойдёт. Как будто после моего решения мы просто начнём жить в разных мирах, в параллельных Вселенных, которые разделит навсегда пролом бездонного ущелья. Такого непреодолимого, с острыми камнями на дне, чтобы не было соблазна снова перешагнуть.

Но как, как? Не мог он добраться быстрее меня. От Тедервин в столицу ведёт лишь одна дорога, а я почти не делала остановок. Или мог? Если в одиночку на лошади… Только зачем? Как можно было вот так, даже не сказав, уехать в такую даль, просто бросить одну…

Тысячи вопросов без ответа снова всколыхнули ил со дна моей души, которая за время пути, казалось, бесповоротно превратилась уже в стоячую мёртвую заводь. И я вовсе не рада была мутному водовороту, из которого так хотела выбраться. Это как иголками колоть онемевшую руку, чтобы разбудить чувствительность. Сначала ничего, даже не заметно, а потом становится ещё больнее.

Наверное, всему виной переживания, которые я так долго подавляла и слёзы, которым не давала пролиться. Или тяготы путешествия, которые мне не с кем было разделить. Или долгая голодовка. Или простуда, которая подхватила меня цепкими лапами где-то на второй неделе пути.

Но когда встретивший меня человек подошёл совсем близко, вышел на свет одинокого фонаря у ворот, мои колени ослабели.

Я так и не поняла — от облегчения или… разочарования.

Потому что, когда я в ответ на заданный учтиво какой-то вопрос, которого я даже не расслышала, просто свалилась в обморок прямо ему на руки, — уже знала.

Это не Дорн.

— Мне кажется, ты загостился!

Раздражённый стариковский тенор — первое, что проникает через плотный слой ваты, окутавший мой разум. Совершенно не чувствую собственного тела, нет сил открыть глаза, поэтому я даже не представляю, где нахожусь. Как за путеводную нить, цепляюсь сознанием за этот знакомый голос, чтобы выйти на свет.

— Вы меня гоните, дорогой дедушка?

— Какой я тебе дедушка!!

— Послушайте, я до сих пор не разобрался в хитросплетениях нашей мудрёной родословной. Так что уж простите, но как с трёхлетнего возраста называл вас дедушкой, так и собираюсь впредь.

— Мальчики, не ссорьтесь! Лорд Квентин, отойдите подальше, не загораживайте мне свет! Она просыпается.

Блики свечного пламени в настенных бра ослепили мои глаза, привыкшие к темноте. Хотя свет и был по-вечернему спокойным, приглушённым. Теперь я узнала место — малая гостиная особняка Морриганов. Та самая, где было так уютно коротать вечера в компании старого герцога, Бертильды и дядюшки с тётушкой.

Сейчас, кажется, в этой комнате кроме меня были лишь трое.

А что же я?

Дальнейшие изыскания показали, что я самым неловким образом разлеглась на диване у камина. А в ногах моих сидит Тилль и заботливо гладит щиколотки через плотную ткань платья. Боже мой, я ведь в грязной дорожной обуви!

— Очнулись, моя милая? Вот и славно. А то мы уж собрались было за доктором посылать.

Я попыталась хотя бы на локте привстать, но потерпела крах. Учтивые слова всё не находились, в горло будто стекла битого насыпали.

— Так… видимо, доктор и впрямь не помешает! — нахмурилась Тилль. — Но утром! Сейчас вам нужней всего чашка горячего чаю и тёплая постель.

Я благодарно улыбнулась. Вот уж кто всегда понимал меня с полуслова, с полувзгляда.

В поле моего зрения немедленно проникла щуплая фигура старого герцога. Он сменил торжественный мундир, в котором я привыкла его видеть, на простого покроя фисташковый сюртук, и выглядел моложавым и посвежевшим. Хоть кому-то удалось отдохнуть после свадебной суматохи.

— Элис, детка, почему ты здесь? Нет, не подумай, мы тебе всегда рады… но одна-то почему? Где мой оболтус, как отпустил без сопровождения?

И тут его взгляд упал куда-то вниз. Лицо потемнело, морщины обозначились резче.

Старый герцог наклонился, не по-стариковски резво схватил мою руку и поднёс ближе к лицу.

Я смутилась и выдернула её. На безымянном пальце до сих пор след. Сначала я никак не могла избавиться от привычки потирать его большим пальцем левой руки.

Почтенный старикан издал несколько не вполне почтенных и даже, я бы сказала, не вполне печатных высказываний.

— Нет, на этот раз моё терпение точно лопнуло! Я сейчас к нему сам поеду и дам ремня по его упрямой герцогской заднице. Не посмотрю, что мальчишка вырос — ума, судя по всему, так и не прибавилось…

Тилль поймала старого Морригана за рукав у самого выхода из комнаты, куда покрасневший как рак дедуля метнулся со скоростью, неожиданной для его лет. Что-то энергично зашептала ему в ухо, придерживая под локоть стальной хваткой. Я тут же успокоилась. Моя подруга умела быть непреклонной. И нашему дорогому дедушке не грозит схватить приступ радикулита в тряской карете где-нибудь на полпути к Тедервин…

Это место, память о котором я так упорно гнала всё это время, немедленно явилось из небытия — вспышками воспоминаний, яркими пятнами, обрывками снов. Мучительные образы.

Я тряхнула головой, чтобы их отогнать. Снова попыталась сесть, и на этот раз неловкая попытка мне удалась.

— Всё хорошо. Ваш внук был в добром здравии, когда мы в последний раз с ним виделись…

Кровь прилила к щекам при мысли о том, при каких обстоятельствах происходила эта встреча. Нет, всё-таки зря я сюда приехала! Лучше бы остановилась в гостинице. Здесь ещё слишком свежи воспоминания о том, с чего всё начиналось. О дороге из пепла до нашего алтаря. О клятвах — таких фальшивых и таких искренних одновременно! — которые ещё помнили эти стены.