31 июня - Джон Бойнтон Пристли Страница 3

У Дэна Диммока («Зовите меня просто Д.Д, старик!») из рекламного агентства «Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс» был великолепный кабинет, лучший в конторе, с двумя рядами высоких окон. К сожалению, прогресс в тех краях шагал семимильными шагами и сквозь оба ряда окон врывался грохот пневматических дрелей. Диммок сидел за большим столом, рассматривая какой-то эскиз. Это был грузный, озабоченный и неопрятный человек – дорогой костюм всегда сидел на нем так, словно его хозяин спал не раздеваясь, а говорил мистер Диммок на поразительной смеси ланкаширского с американским, словно частица Мэдисон-авеню каким-то образом перенеслась в Бэрнли.

Перед столом, глядя на шефа, стояли его помощники – Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. Обоим было по тридцать с небольшим, и они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов, хотя на самом деле не состояли в родстве. Но оба были высокие, стройные, энергичные, полные прыти.

– Меня это не устраивает, – сказал Диммок, бросая эскиз на стол. – И фирму «Жуй-да-плюй» не устроит. А главное, покупатель не клюнет. Нет, не пойдет.

В разговор вступили пневматические дрели и в течение следующих сорока пяти секунд не давали никому сказать ни слова.

– Совершенно с вами согласен, Д.Д„ „ – объявил Филип Спенсер-Смит, когда дрели наконец смолкли.

– Да, покупатель не клюнет, но наш клиент… я не уверена, Д.Д., – возразила Энн Датон-Свифт.

– Зато я уверен, – сказал Диммок. – Говорю вам – не пойдет. Для «Жуй-да-плюй» ни к черту. Что у нас дальше?

– «Чулок прекрасной дамы», – сказала Энн. – Потрясающая тема. Можно сделать шикарный бизнес. Нужна броская реклама на обложку! Романтическая атмосфера. Работает Сэм Пенти.

Диммок проговорил в микрофон селектора:

– Пегги, попросите мистера Пенти принести то, что он сделал для «Прекрасной дамы». Только живо!

– Если хотите знать мое мнение, Д.Д. … – сказала Энн, но тут снова завели речь пневматические дрели. Диммок проглотил две таблетки. Видимо, Энн не переставала говорить, потому что, когда дрели замолкли, она спросила: – Разве я не права?

– Ничего не могу сказать, – проворчал Диммок. – Не слышал ни слова из-за этих вонючих тарахтелок. – Он бросил взгляд на микрофон. – Пегги, отправьте еще один протест по поводу этих дрелей. – Он снова положил в рот таблетку и запил водой.

Вошел Сэм Пенти с папкой в руке и изогнутой вишневой трубкой в зубах. Это был широколицый коренастый мужчина за тридцать в желтом джемпере и забрызганных краской вельветовых брюках.

– Привет, Д.Д.! Энн, Фил, привет. Хороший денек.

– Не заметил, Сэм, – ответил Диммок. – Забот полон рот.

– А вот у меня одна забота, – сказал Сэм, – одно из головы не идет – что сегодня тридцать первое июня.

Диммок уставился на него.

– Тридцать первое июня?

Мисс Датон-Свифт издала мелодичный смешок.

– Не болтай глупостей, Сэмми. Тридцать первого июня не бывает.

Сэм был невозмутим.

– Да, все так говорят. Но я проснулся с ощущением, что сегодня тридцать первое июня, и никак не могу от этого отделаться.

– Сэм, я вам скажу одну вещь, – проговорил Диммок, все еще не спуская с него глаз. – Вы мне нравитесь, хотя по идее и не должны бы.

– Присоединяюсь, Д.Д., – подхватил Филип Спенсер-Смит.

– Зачем вы служите у нас? – продолжал Диммок. – Сколько раз ни спрашивал себя, не могу понять.

Сэм задумался.

– Потому что я плохой художник. Не по вашей мерке, а по моей. Вот я и служу у Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса… и зарабатываю себе на хлеб. Кстати, что это за Тукс, черт бы его побрал? Может, вы, Уоллеби и Пейли, выдумали его?

– Тукс – это наш финансовый бог, – ответил Диммок.

– Парень первый сорт, – сказал Филип.

– Писаный красавец, – сказала Энн.

– Верно, – подтвердил Диммок. – И – только строго между нами! – смрадный человечек. Эх, не надо бы мне этого говорить!