Принцесса-Невеста - Уильям Голдман Страница 29

Он взбирался по скале, руками перехватывая веревку, выше, выше, выше и выше – двести футов над водой, осталось восемьсот.

Больше всех высоты боялся сицилиец. В ночных кошмарах – по ночам его всегда подстерегали кошмары – сицилиец падал. Теперь он свершал страшное восхождение, сидя на шее у великана, и страдал. То есть должен был страдать.

Но страданий он не допустит.

Еще мальцом сообразив, что с горбатым телом мир не завоюешь, сицилиец целиком полагался на свой ум. Дрессировал его, покорял и усмирял. И теперь, в ночи вися в трехстах футах над водой и поднимаясь выше, он вовсе не дрожал, хотя должен был.

Он размышлял о человеке в черном.

Не бывает на свете такой скорости, чтоб их преследовать. И все-таки неведомо откуда выскочил этот черный парус. Как? Как? Сицилиец хлестал свой ум, надеясь выбить ответ, – увы. В бешенстве он глубоко вздохнул и, невзирая на ужасный страх, глянул вниз, на темную воду.

Человек в черном никуда не исчез – он молнией мчался к Утесам. Оставалось ему не больше четверти мили.

– Живее! – скомандовал сицилиец.

– Прости, – кротко ответил турок. – Я думал, я живо.

– Лентяй и лодырь, – поторопил его сицилиец.

– Дурака учить – что мертвого лечить, – согласился турок, но задвигал руками живее. – Мне не очень видно, ты ногами загородил мне лицо, – продолжал он. – Скажи, будь добр, мы половину уже одолели?

– Пожалуй, чуть больше, – сказал испанец у него на поясе. – Ты просто молодец, Феззик.

– Спасибо, – сказал тот.

– А он приближается к Утесам, – прибавил испанец.

Ни один не стал уточнять, кто таков «он».

Шестьсот футов. Подтянуться, еще раз подтянуться и еще. Шестьсот двадцать футов. Шестьсот пятьдесят. Живее прежнего. Семьсот.

– Он бросил лодку, – отметил испанец. – Запрыгнул на веревку. Лезет за нами.

– Я чувствую, – сказал Феззик. – Как он повис.

– Он нас не догонит! – заорал сицилиец. – Это немыслимо!

– Ты все талдычишь это слово! – огрызнулся испанец. – По-моему, ты не понимаешь, что оно значит.

– Быстро он лезет? – спросил Феззик.

– Страшно смотреть, – отвечал испанец.

Сицилиец вновь собрался с духом и посмотрел.

Человек в черном как будто взлетал. Уже сократил дистанцию на сотню футов. Минимум.

– Ты же вроде силач! – завопил сицилиец. – Ты же вроде большой и могучий зверюга, а он нас догоняет.

– Я несу троих, – объяснил Феззик. – А он только себя и…

– Отговорки – прибежище трусов, – перебил его сицилиец. И снова посмотрел вниз.

Человек в черном одолел еще сотню футов. Сицилиец посмотрел вверх. Там уже проступала вершина утеса. Еще футов сто пятьдесят – и они спасены.

Лютика, связанную по рукам и ногам, от страха мутило, и она даже не знала, какого хочет исхода. Знала она одно: ни за какие коврижки она не хочет, чтобы все это повторилось.

– Лети, Феззик! – заорал сицилиец. – Еще сто футов.

И Феззик полетел. Он выбросил из головы все, кроме веревок, и рук, и пальцев, и руки его подтягивались, пальцы хватались, дрожала веревка и…

– Он на полпути, – сказал испанец.

– Он на полпути к гибели, вот он где, – сказал сицилиец. – Нам осталось пятьдесят футов, а едва доберемся и я отвяжу веревку… – И он выдавил смешок.

Сорок футов.

Феззик подтянулся.

Двадцать.

Десять.

Все. Феззик победил. Они долезли до вершины; первым спрыгнул сицилиец, затем турок снял принцессу, а испанец, отвязавшись, глянул вниз.

Человеку в черном оставалось всего триста футов.

– Даже как-то жалко его, – сказал турок, тоже поглядев. – Такой скалолаз заслуживает большего, чем… – И он осекся.

Сицилиец распутал веревочные узлы на дубе. Веревка словно ожила и огромной водяной змеей заструилась на родину. Проскакала вершиной утеса и по спирали кинулась в лунный пролив.

Сицилиец загоготал и шумел, пока испанец не сказал:

– Ему удалось.

– Что удалось? – Горбун просеменил к краю.

– Вовремя отпустить веревку. Видишь? – И испанец указал вниз.

Человек в черном висел в пустоте, цепляясь за голую скалу, в семистах футах над водой.

Сицилиец завороженно понаблюдал.

– Знаете, – сказал он, – я всесторонне изучал смерть и умирание, я большой специалист по этому вопросу. Вам, вероятно, любопытно будет узнать, что он погибнет задолго до того, как упадет в воду. Его убьет полет, а не удар.

Человек в черном беспомощно болтался в пустоте, обеими руками цепляясь за Утес.

– Что же мы за грубияны! – сказал сицилиец Лютику. – Вам, наверное, тоже интересно. – И он подтащил ее к обрыву, по-прежнему связанную, чтоб она поглядела на жалкие предсмертные потуги человека в черном.

Лютик зажмурилась и отвернулась.

– Нам не пора? – спросил испанец. – Ты же говорил, что время дорого.

– Дороже не бывает, – кивнул сицилиец. – Но я не могу пропустить подобную смерть. Я бы ставил такое в театре по воскресеньям и продавал билеты. Бросил бы ассасинствовать и вышел на пенсию. Вы только посмотрите – как думаете, у него перед глазами проносится вся жизнь? Так в книжках пишут.

– Сильные руки, – отметил Феззик. – Долго висит.

– Долго не провисит, – сказал сицилиец. – Скоро упадет.

И тут человек в черном полез вверх. Конечно, лез он медленно. И не без великого труда. Но невозможно было отрицать: он двигался вверх по голой скале.

– Немыслимо! – возопил сицилиец.

Испанец развернулся к нему:

– Не говори этого слова. Немыслимо, что нас преследуют; оборачиваемся – а там человек в черном. Немыслимо, что другое судно нас догонит; смотрим – а он нагоняет. Теперь и это немыслимо, но ты погляди – ты погляди… – И испанец указал в черноту ночи. – Он подымается.

Человек в черном подымался. Пальцы его неизвестным науке чудом цеплялись за трещины в скале; он удалился от гибели и приблизился к вершине футов на пятнадцать.

Гневно блестя глазами, сицилиец наступал на строптивого испанца.

– К незаконным операциям не обращалось умов острее моего, – начал он, – и когда я говорю, я не просто гадаю – я знаю факты! Человек в черном нас не преследует – это факт. Гораздо логичнее предположить, что он обычный моряк, на досуге занимается скалолазанием и направляется примерно туда же, куда и мы. Меня вполне устраивает это объяснение, – надеюсь, оно удовлетворяет и вас. Однако мы не можем рисковать, – вероятно, он видел нас с принцессой, и один из вас должен его убить.