Предатель крови - Барб и Дж. С. Хенди Страница 29

Хеди, если только можно так сказать, повезло больше. Ее отдали в наложницы Эмелю, вознаградив тем его неколебимую верность Дармуту.

Эмель был добр и питал к ней сострадание, а позднее и нежную страсть. Постепенно Хеди прониклась к нему симпатией и даже, пожалуй, ответным состраданием. Он был женат на бездушной аристократке десятью годами его старше, и между Эмелем и его женой Владьиславой никогда не было и тени любви. Хеди, если о ней упоминалось в разговорах, называли «четвертой наложницей», хотя на самом деле она у Эмеля была одна. Ее предшественницы умерли одна за другой, причем таким образом, что только ленивый не заподозрил бы в этом козни Владьиславы. Потому Эмель держал Хеди подальше от своего поместья, на западе провинции. Благодаря ему Хеди узнала и свела воедино все подробности того, что теперь было ей известно.

Эмель обещал жениться на ней — конечно, когда станет свободен. Нобиль мог иметь сколько угодно любовниц, но жена у него могла быть только одна.

Хеди не могла понять, почему Дармут велел Эмелю нынче вечером привести ее с собой в замок. Эмеля вызвали в Веньец шесть дней назад. До того Хеди несколько раз бывала вместе с ним в замке, но никогда — вечером. Других женщин на ужине не было, так зачем же она оказалась здесь в то время, когда Дармуту следовало бы больше беспокоиться о том, что происходит на границах его владений?

Дармут снова обратил к ней взгляд своих холодных глаз. Казалось, его заворожили ее волосы. Узнав о смерти своей матери и сестер, Хеди в знак траура коротко подстриглась. Когда они вновь отросли до плеч, волна черных кудрей так понравилась Эмелю, что Хеди так и осталась с этой прической. Некоторые дамы находили ее немодной, но Хеди их мнение было совершенно безразлично. Ее единственным другом был Эмель.

Кожа у нее была цвета топленого молока, и сейчас взгляд Дармута скользнул ниже, к ее ладоням. Хеди не подымала глаз от тарелки, старательно притворяясь, что не замечает, как ее разглядывают. Не может же быть, чтоб у Дармута были какие-то замыслы на ее счет! У него не было любовницы уже почти семь лет. Всем известно было, что Дармут везде видит шпионов и изменников, так что не было женщины, которую он допустил бы в свою опочивальню. Хеди, правда, слышала, что время от времени он посещает бордели.

Дармут откашлялся, и тут в зал, бесшумно ступая, проскользнули два гибких силуэта. Завидев Хеди, они остановились. Она видела этих двоих прежде, но знакомства с ними не свела — против этого ее предостерег Эмель.

Фарис и Вентина были родом из северного клана мондьялитко. Фарис был высок, строен и гибок, с темной кожей, густыми черными волосами и такого же цвета глазами. Волосы у него были длинные, но даже их густые пряди не скрывали шрамов на месте отрубленного левого уха — Хеди понятия не имела, когда и как это случилось. Говорил он низким тихим голосом, а в мочке оставшегося уха носил несколько серебряных колец. Вентина была похожа на него так, что казалась скорее сестрой или кузиной, чем женой. Она плавно ступала вслед за мужем, быстро и зорко поглядывая по сторонам. Когда взгляд ее скользнул по Дармуту, в ее черных глазах полыхнула едва прикрытая ненависть. Вентина и ее муж были верными слугами своего лорда и беспрекословно исполняли все его приказания.

Увидев Фариса и Вентину, Дармут нахмурился.

— Мой лорд, — выдохнул Фарис, — умоляю выслушать меня!

— Мы тут ужинаем, — проворчал Дармут, — а вы являетесь без приглашения.

Хеди думала, что Фарис предпочтет отступить, но мондьялитко решительно шагнул ближе.

— Мой лорд, на стравинской границе случилась вооруженная стычка из-за нескольких беглых дезертиров и их родни. Некий человек пересек границу и напал на твоих солдат.

— Стравинцы… нарушили договор?! — Дармут резко выпрямился, и глаза его угрожающе засверкали. — Что за дерьмовая чушь? Кто тебе это рассказал?

Фарис заколебался, затем придвинулся ближе и зашептал на ухо лорду. Тот, казалось, был готов вначале отшвырнуть настырного слугу ударом кулака, но чем больше он слушал, тем внимательнее становился.

Хеди почти ничего не сумела расслышать, кроме упоминания о чьих-то белых волосах и странных глазах. Она заметила, как в глазах Дармута мелькнула тень страха, но тут же ее сменил злобный торжествующий огонек, который загорался всякий раз, когда лорд уличал кого-то из своих подданных пускай даже в пустячном обмане. Дармут встал.

— Омаста! — рявкнул он. — Удвой стражу замка и часовых на стенах города. Увеличь вдвое патрули, если понадобится. Всякого человека с белыми волосами, смуглой кожей и желто-коричневыми глазами следует брать живьем, если получится, а если нет — убивать на месте. В любом случае сразу доставить его ко мне.

Сердце Хеди замерло, и она осторожно поглядела на Эмеля. Барон медленно, предостерегающе покачал головой и отвел взгляд.

— Прости меня, Хеди, но я вынужден покинуть тебя, — сказал Дармут, уже направляясь к арочному выходу из парадного зала. — Эмель, нам с тобой надо будет поговорить с глазу на глаз. Проводи свою даму в трактир и возвращайся. Приходи в Зал Предателей.

Вилка Хеди чересчур громко чиркнула по тарелке, а Эмель побледнел.

Лисил издалека разглядел над двухэтажным зданием трактира вывеску, на которой были написаны всего два слова: «У Брета». За минувшие годы трактир не сильно изменился. Чуть больше обветшали от непогоды стены, выцвели беленые ставни на незастекленных окнах, карнизы черепичной крыши, покрытые инеем, заметно растрескались — и все же странным образом этот дом выглядел куда приятней и приветливей, чем все, что до сих пор попадалось им в Веньеце.

Жаль только, что он позабыл о кошках.

Лисил положил ладонь на спину Мальца.

— Ни с места!

Пес заворчал, затем тоненько заскулил, и Лисил почувствовал, как под вздыбившейся шерстью маджай-хи перекатываются напряженные мускулы.

— Ты — стихийный дух, — вполголоса, угрожающим тоном напомнил Лисил. — Во всяком случае, именно в этом ты нас постарался убедить, так что никаких собачьих глупостей! Слышишь, что я говорю?

Малец задышал чаще, и Лисил крепко ухватил его за загривок.

Кошки были повсюду. Они сидели на подоконниках, выглядывали из-за углов дома, шныряли туда-сюда в распахнутую входную дверь. Одноцветные, полосатые, пестрые, они крутились у входа в трактир с таким видом, точно были его завсегдатаями.

Подошла Магьер, остановилась рядом с ним.

— Лисил?..

— Я же говорил, что Брет — человек со странностями, — пробормотал он.

Капюшон его плаща по-прежнему был низко надвинут, прикрывая лицо. Они уговорились, что Магьер и Винн будут сами вести беседу, пока он не решит, открываться Брету или нет. С одной стороны, Брет входил в шпионскую сеть Дармута, с другой — он был, если не считать матери Лисила, единственным человеком, которому Гавриел хотя бы отчасти доверял. Порой эти двое, толкуя о разных делах или просто играя в карты, просиживали ночь напролет.