Замок Белого Волка - Андрей Белянин Страница 29

Я держался. Знал, что Седрик бросит стены и придёт на выручку. Что Эд, чем бы он там ни был занят, буквально вот-вот ворвётся в бой, круша ряды неприятеля. Я совершил непростительную ошибку, защищая своего бойца слева, когда рубанул всей силой громадного мертвяка и… мой меч застрял у него в позвоночнике. Выдернуть оружие мне не позволил тяжёлый удар дубиной по шлему. Голова загудела, а глаза заволокло красным, я упал на одно колено и…

– Па-па-а-а!!! – таким громом пронеслось над полем, что все присели. Или мне показалось… не помню. Видел лишь, как готы вытаращились на русоволосую валькирию, несущуюся по небу на белоснежной лошади. Или не по небу… опять не помню… простите…

– Хельга-а, стой! – надрывался голос Эда, и ему вторил перепуганный Седрик:

– Миледи, куда?! Куда вы?!!

Тонкая девичья рука приподняла меня, нежно поставив на ноги. Я всей тяжестью оперся на плечо моей дочери. Свободной рукой она, не задумываясь, врезала в грудь ближайшему мертвяку, отшвырнув его аж к линии горизонта…

– Гореть тебе в аду, дьявольское отродье!

– Это… боевой клич твоей мамы, – успел умилиться я, пока красный туман окончательно не заволок всё поле боя. И, кажется, я потерял сознание.

Не буду врать, что будто бы хоть что-то помнил. Никаких искорок, ангелочков, птичек, разноцветных звёздочек, кружащихся вокруг моей головы с чтением стихов Роберта Бёрнса. Хороший поэт, мне очень нравится. «Кто честной бедности своей стыдится…» и так далее. К чему это я и про что? Не знаю. Сам бы спросил, да не у кого, все куда-то резко запропастились, бросили меня одного… Зато я точно помню, как пришёл в себя!

Я очнулся от аромата свежего кофе и запаха жарящейся яичницы. Нет, запах омлета, значит, готовит Хельга. А кто тогда удерживает тёплую мокрую тряпку на моём лбу?

– Очухался-а… – счастливо протянул дядя Эдик. – Гули-гули, ай люлю! Ты ядерный идиот, братец, я правильно выражаюсь? Я как доктор Быков, да? Трепонема в очках, коновалы от медицины, маме нужен секс как источник эндорфинов, эвона как! Похоже?

– Угу, у тебя талант… – признал я, вылезая из-под его заботливой руки. – Слушай, а… это… что там было? Ну, когда меня… по голове и…

– Да, приложили тебя крепко. Только дурак жертвует собой ради какого-то безымянного воина!

– Его зовут Вилли.

– Звали! Он не… – запнулся Эд, и я закусил губу.

Ненавижу терять людей. Просто ненавижу. Терял, и не раз. Но привыкнуть не могу…

– Сколько мы потеряли?

– Одного. И четверо ранены. Но войн без потерь не бывает. Он не первый и не последний.

– Что Хельга? – признавая его правоту, поморщился я.

Дядя Эдик хихикнул. Засунул ту самую мокрую тряпку с моего лба себе в рот, сделал безумное лицо, потряс головой, как какая-нибудь дворняжка, и радостно засопел носом. Дверь в спальню открылась, на пороге, кусая губы, стояла чуть бледненькая Хельга.

– Па, ты в порядке? Я за тебя волновалась.

Я встал с кровати и молча обнял её. Она стиснула зубы до хруста и прижалась ко мне, с трудом удерживая слёзы. Со всем этим надо что-то делать… В смысле каким-то образом суметь продолжать свою работу, умудряясь тем не менее не волновать дочь.

С первым я разберусь, банальным сотрясением мозга меня давно не удивишь. Второе куда сложней. Особенно теперь, когда она сама побывала на моей службе и поняла, чем я почти ежедневно рисковал все эти годы. А ведь мы ещё даже не были у Граней…

В тот день она всё так же отправилась в школу одна. Я настаивал на том, чтоб её проводить, но договорились, что лучше я её встречу. Дядю Эдика с ней тоже не отпустишь, он сам нуждается в постоянной няньке. Без особой нужды мы старались не выпускать его из дома. То есть раньше мы его выпускали по мелочи, например, за хлебом, благо магазинчик расположен в нулевом этаже дома. В результате один раз его пришлось забирать из психушки – укусил за ухо какого-то депутата района, один раз из милиции – цапнул бутылку коньяка с прилавка, пил сам, поил всех желающих, а денег имел ровно двадцать четыре рубля. Ну и ещё один раз его привели соседские дети – несчастный уже садился в машину с дагестанцами, ехать работать за сто рублей в день на частном кирпичном заводике под Махачкалой. А ведь увезли бы, и всё, с концами, пропал навек, «кавказские пленники» до сих пор возвращаются крайне редко.

Голова продолжала болеть, несмотря на две таблетки темпалгина. Получив телефонную консультацию знакомого врача, я спустился вниз, покачиваясь, дошёл до ближайшей аптеки и купил нужные лекарства в ампулах. Делать уколы себе самому меня учили ещё на пограничной заставе. Эдуард рвался со мной, но отвлёкся на телевизор. Тоже не лучшее решение, а куда денешься? Главное, не позволять ему смотреть Лунтика, потом он лезет всем помогать…

Вернувшись, я обнаружил в дверях сложенный вчетверо листочек бумаги. Ни одного слова там написано не было, но имелся яркий отпечаток помадой чувственных женских губ. Больше ничего. Ни времени, ни места предполагаемой встречи. Что при сложившихся обстоятельствах, кстати, очень разумно. За моей спиной раздался едва различимый шорох, более всего похожий на шелест шёлкового платья.

– Ты позволишь мне войти в твой дом, Белый Волк?

– Не стоит подкрадываться ко мне со спины.

– Больше не буду, – честно пообещала дампир.

– Дана, у меня дома псих, предупреждаю сразу.

– Я знаю, – так же, без улыбки, подтвердила она.

Щёлкнув ключом, мне оставалось лишь с поклоном пропустить даму вперёд. Она грациозно присела в благородном реверансе, чуть приподняв подол длинного красного платья. Предпочтение этого цвета – не более как дань старой моде. Далеко не все представительницы её клана так уж чтят традиции, но если чтят, то это говорит о многом. Надо бы поставить себе на заметку найти старые конспекты и освежить знания о природе и повадках этих опасных женщин…

– Эдуард, у нас гости! – громко предупредил я ещё из прихожей.

Из смежной комнаты высунулся длинный нос моего родственника. Пару раз принюхавшись, дядя Эдик громко чихнул:

– Обалденный парфюм! Мне не выходить или одеться?

Дана, покосившись на меня, недоумённо повела плечами.

– Когда дома нет Хельги, он предпочитает ходить голым. И не потому, что извращенец, – попытался объяснить я. – Ему элементарно жарко, даже зимой. Там, где он вырос, летом температура редко поднимается выше плюс восьми.

– Я думала, про северного бога врут твои завистники, а он на самом деле существует?

– Ни за что не поверю, что ты не выяснила о моей семье всё…

– О, лорд Белхорст, тогда просто поверь, что в этом городе не ты центр Вселенной. И до определённого момента никого из Лишённых тени не беспокоил факт переезда в наши края одинокого вдовца-граничара с маленькой дочкой и безобидным сумасшедшим в нагрузку, – впервые улыбнулась она, но выглядело это несколько вымученно. – Позволишь мне сесть?