Ты же ведьма! - Надежда Мамаева Страница 29

— Да, я слышал, что ты с мозгами поссорилась, но не думал, что настолько.

Ответ рыжей был краток:

— Дзинь!

— Меня все равно не убьешь так.

— Дзинь!

— Не хочу тебя расстраивать, милочка, но я все еще жив и даже слегка счастлив… — издевался этот гад, получивший, по моим подсчетам, с десяток сотрясений своего котелка уж точно, но не утративший при этом жизнерадостности. И лучившийся ею так, что его хотелось ненавидеть с особым цинизмом.

Я даже пожалела, что инкуб запечатан в таком неубиваемом котле: даже попытать его толком не попытаешь, а увечья… Эйта уже причинила максимальные. Но, видимо, недостаточные, чтобы убить.

— Неудачница, — голосом того, кому напрочь отбили все, даже такие не сильно важные части тела, как голова (для дурака), резюмировал инкуб. И, заговариваясь, добавил: — Все равно я упью… в смысле, убью темного.

— Нет! Он меня достал, я ему сейчас… — пообещала белка тоном «придушу его голыми руками» и… сиганула в котел.

Посудина тут же перевернулась вверх дном и заелозила по столу. Активно так, словно под ней грызлись два здоровых пасюка. Звуки, кстати, тоже напоминали крысиный бой: визг, вой и остервенелое копошение. Через пару вдохов утварь благополучно упала на пол, и я могла лицезреть сильно плешивую, но невероятно радостную Эйту. Она деловито выпрыгнула из котелка и, осмотрев изрядно пощипанный хвост, торжественно провозгласила:

— Все, я лишила демона его главного мужского достоинства! Вырвала с корнем! Хочешь посмотреть?

И не дожидаясь моего ответа, выпростала из-за спины лапу с трофеем. Я же смогла увидеть в вечерних сумерках главную гордость демона.

Когда белка перед прыжком сулила пообломать рога, то я думала, это фигура речи. Но нет, сейчас Эйта держала в лапе главную гордость любого демона — его рог. Внушительный такой, массивный, закрученный.

Я посмотрела на котел, на белку и вспомнила присказку, что добро всегда побеждает зло. Хм… Если исходить из этой логики, то кто победил, тот и добро. В данном случае добром была творящая безумие белочка.

— Зараза! — заорал котел.

— Зато с рогами, — парировала белка, — а ты котел безрогий!

— Я тебя убью, жаба склизкая! — пообещал чугунный.

— Ха! Попробуй! И вообще я не склизкая, а пушистая, добрая и нежная. Главное, мне на хвост не наступать и моих клиентов не трогать! — тут же нашлась белка.

— Ну, раз этот темный для тебя так важен… — многообещающе протянул инкуб и… исчез, зараза. Вот что у него за манера такая — недоговаривать!

Впрочем, в отличие от меня рыжая ни капли не опечалилась и деловито спросила:

— Слушай, Магда, у нас был уговор, я жду результат.

Да что сегодня за день такой! Все напоминают об уговорах. Нет чтобы взять и коллективно поймать вирус амнезии.

— Я работаю над этим.

— Работает она! — возмутилась белка. — Тебе надо расшатывать психику этого темного. А у него она все крепчает и крепчает. Скоро до того дойдет, что я, пиная ее, сломаю себе лапу! — Она демонстративно потрясла кулаком и добавила: — И, Маг, хватит делать ему подарки!

— Какие еще подарки?

— А такие подарки! — передразнила рыжая. — Эрриан с тобой получает новый бесценный опыт и при этом остается в живых. Как по мне, это истинный подарок фортуны. — И она подозрительно прищурилась.

Пришлось ее заверить, что больше я не буду закалять тонкую душевную организацию темного, а, наоборот, создам оранжерейные условия, чтобы от одного вида Эйты в следующий раз крыша Эрриана поехала, шурша черепицей.

Не знаю, насколько поверила мне белка, но исчезла. А я так и осталась. С ватрушкой, сыром и бужениной. Но мне их уже не хотелось. Хотелось выпить. Те самые двадцать капель валерьянки на стакан первача. Можно даже без валерьянки.

— А у тебя есть? — тут же отозвался котел.

Хм… Я что, последнее произнесла вслух? Глянула на еще ничего не подозревающий амулет для блуда и про себя решила: почему бы не совместить приятное с полезным? Нервы успокоить, а заодно и убедить котел мне помочь.

— Есть, наверное… — задумчиво почесала затылок. Интересно, брусничная настойка на перваче сойдет в качестве жидкости для спаивания котла?

Я развернулась, чтобы пойти в чулан, как вслед донеслось:

— Эй, ведьма, ты куда?

— В запой. — Почему бы не побыть предельно честной. Главное, не уточнять, в чей именно запой. — Это отличное место. Пойдем вместе?

Котел обрадовался. Видимо, травмы, нанесенные белкой, требовали скорейшего лечения. Настолько срочного, что инкуба не смутила даже компания вражеской ведьмы.

— А пойдем, — бесстрашно ответил демон, — я давно там не был, никого не навещал…

— О, тогда вот этим мы будем восстанавливать психическое равновесие. — Я выставила перед котлом чистейший как слеза первач. На первый взгляд — просто водичка. Однако сея жидкость по ядрености могла сравниться с пламенем матерого дракона. Обычно ею я стерилизовала лекарские инструменты. Но котлу об этом знать необязательно. — А вот этим бальзамировать душу.

Вторая бутылочка, поменьше, выглядела тоже весьма безобидной.

— Да я смотрю, ты поэт в душе, ведьма.

— Магда, меня зовут Магда, — представилась я.

— А я — Арр-моятрий, — в свою очередь прогудел демон.

— Ну, значит, за знакомство, Арр-мой, — подытожила я, сократив имя инкуба, и щедрой рукой ополовинила бутылку первача в котел.

А потом капнула и себе в кружку. На донышко. Для вида. Спаивать алхимические котлы мне еще не приходилось, но все когда-то делается в первый раз.

— Ух ты… — протянул чугунный. И тут же уточнил: — А закуска есть?

Пришлось скормить этому проглоту половину ватрушки. Сама я налегла на еду, а демонюка — на убойный коктейль из первача и тягучей, как карамель, настойки. Плюсом оказалось то, что я в прямом смысле вливала его в демонюку. Через удар колокола услышала:

— Вот скажи, за что мне все это? — голосом круглого, обделенного всем сиротинушки вопрошал захмелевший котел. — Польстился на пять капель силы. А в итоге — и без тела, и без оплаты, и без рога остался. Как я теперь во Мрак вернусь?! Да надо мной все демоны ржать будут! Праведники раздери эту белку.

— Праведников не обещаю, но хочешь, я ее благословлю? — предложила я.

В голове слегка шумело. Уводить в запой надо под ручку, иначе демон без поддержки может и не уйти. Или уйти — но не туда. В общем, несмотря на разный объем употребленных жидкостей, еще был вопрос: кто кого в итоге споил.

— Благословишь? — Видимо, инкуб припомнил мне мое коварство добрословия. — А давай.

Я выжидающе замолчала. Хмель хмелем, но принцип «ты — мне, я — тебе» никто не отменял. Ведь продуктивные деловые отношения невозможны без взаимности, впрочем, как невозможна без нее и ненависть. А пылать лютой злобой в одиночку — это все равно что быть той самой головой из знаменитой хеллвильской поговорки: одна голова — хорошо, но, когда она еще и на плечах, а не отдельно от тела, — еще лучше.