Дети богини Кали - Анастасия Баталова Страница 28

— Это может быть очень опасно. Столько крови…!

— Тебе-то какая разница? — Белка сползла спиной по стене и опустилась на корточки.

— Скажи мне, что случилось… — Онки подошла к ней и села рядом на пол, — просто скажи, я от тебя не отстану.

— Ничего, — убрав красно-оранжевые волосы со лба, хулиганка подняла на нее глаза, — все норм, так всегда, я знаю как это бывает, мне рассказывали… Все уже закончилось. И через пару дней я буду как огурчик.

— О, Всемогущая… — потрясенно прошептала Онки.

Узнав о том, что произошло с Белкой, Малколм очень расстроился. Юноша едва не заплакал, когда Онки, рассудив, что он единственный, кого стоит посветить в эту историю, поведала ему свою версию случившегося. Остальным же пришлось довольствоваться универсальным объяснением: «Да, она просто решила отдохнуть денек другой. Надоело ей все.»

Малколму жаль было не родившегося ребенка Белки, он думал о том, каково это — быть отцом; представлял себе, что если бы этот малыш появился на свет, то в его комнате рядом с его кроватью стояла бы маленькая люлька с легким, обшитым кружевами пологом, младенец бы спал в ней, или просто лежал, медленно переводя с одного предмета на другой большие загадочные глаза, а он, Малколм, качал бы его, пел бы ему песенки…

Белка на самом деле вскоре объявилась, продолжила как ни в чем не бывало собирать девчонок в закутке среди гаражей, но бывшего возлюбленного теперь как будто избегала. Малколм несколько раз пытался поговорить с нею, но она вела себя так, словно между ними ничего серьезного не произошло: дескать, он просто надоел ей, все кончено, но никого это не должно расстраивать, ведь так часто бывает: погуляли-погуляли, расстались. Что делать драму?

Окончательно наступила весна, снег везде начал стремительно таять, солнце стояло над корпусами общежитий — большое, желтое, улыбчивое. Птичий гомон за окнами мешал сосредоточиться, и преподаватели с недовольными лицами захлопывали форточки, не желая пускать в кабинеты непрошенное веселье.

После регулярных и, надо сказать, порой мучительных занятий с Онки Сакайо Малколму впервые удалось прилично написать квартальную контрольную по алгебре.

Он прибежал в детское кафе возбужденный, с горящими глазами, в распахнутой куртке, размахивая над головой распечаткой результатов электронного теста.

— Вот, смотри, целых сорок три балла! Средний результат! D! — он положил лист на столик перед девушкой.

Онки не разделила его эйфории. Она равнодушно повертела распечатку в руках, отложила в сторону и не без тайного бахвальства изрекла:

— Ну и чего ты скачешь козлом? Я бываю недовольна собой даже когда получаю А с девяносто девятью баллами…

— То ты… Ты умная… А у меня прежде не набегало и двадцати… Наши занятия улучшили мои результаты больше чем вдвое! Спасибо большое.

— Садись, — сказала Онки, делая вид, что не замечает благодарно-восхищенной окраски обращенных к ней слов, — сорок три — это еще очень мало, всегда нужно стремиться к самой высокой оценке. И если максимум — сто баллов, то ты должен быть готов получить сто один.

Вечером того же дня, когда они, подойдя к общежитию мальчиков, уже собирались прощаться, Малколм все-таки решился сказать Онки то, что давно созрело у него в душе, а сегодня, в связи с первой отметкой «D» по математике, стало неудержимо рваться наружу.

— Прости, что я поднимаю эту тему, — начал он, преодолевая робость, — мы, конечно, договаривались с тобой в начале: никакой благодарности, но… ты так много сделала для меня, Онки, и чтобы совершенно ничего не взять взамен…

Она остановилась и требовательно взглянула на него.

— А что ты можешь мне предложить?

— Я рад буду тоже оказать тебе какую-нибудь услугу, — пообещал он, не отводя своих прекрасных глаз, — просто скажи мне, если что-то понадобится…

Закат выстелил двор косыми рыжими дорожками света.

— Ладно, — с деланой небрежностью согласилась Онки, щурясь на солнце, ярко бьющее сквозь крону большого дерева между корпусами, — я подумаю, и, возможно, воспользуюсь твоим предложением. Когда-нибудь.

Журнал, на который Онки Сакайо чуть не наступила, приоткрыв дверь в комнату Белки, был из тех, что не должны, по правде говоря, попадать в руки подросткам. Типичное бессодержательное глянцевое издание, на пятьдесят процентов состоящее из рекламы дорогих автомобилей, модных брендов одежды и элитных сортов табачной и алкогольной продукции. «Большие девчонки». Этот журнал пользовался огромной популярностью, поскольку публиковал материалы откровенно эротического содержания. На больших блестящих страницах, напоминающих крылья пестрых тропических бабочек, размещались фотоснимки полуобнаженных юношей, зазывно глядящих в камеру и прикрывающих наиболее интересные места различными (иногда весьма неожиданными) предметами.

Онки Сакайо было очень стыдно перед самой собой за этот поступок.

«Какая Белке разница, у нее их так много, она наверняка даже не заметит пропажи…»

С жадностью первооткрывателя она перелистывала аппетитно шелестящие страницы, впиваясь взглядом в соблазнительные тела, ослепительно освещенные вспышками фотокамер.

Один из парней-моделей показался ей очень похожим на Малколма; он возлежал навзничь с томно полуприкрытыми глазами на соломенном коврике в каком-то невероятно роскошном помещении, совершенно голый, приличия ради обсыпанный нежными лепестками каких-то белых цветов… Это была реклама известного банка, предоставляющего потребительские кредиты на различные нужды. «Желания должны исполняться. Как можно скорее…» — гласил слоган возле красавчика.

Идея пришла неожиданно, и в первый момент так неприятно поразила Онки, что она попыталась тут же выкинуть ее из головы… Но это оказалось не так просто. Много раз она слышала, как старшие девчонки обсуждают между собой тех, кто увлекается подобной печатной продукцией.

— К живому парню подойти слабо, вот она и мусолит глянец.

— Разглядывают картинки только неудачницы.

Онки машинально перевернула страницу.

«Действительно.»

Она отложила журнал.

«Стыдно сидеть и вздыхать, глядя на фотографии красавчиков. Хочешь чего-то — действуй.»

— Малколм, твое предложение еще в силе?

— Ты о чем?

— Ну… про оказание мне какой-нибудь услуги… если понадобится. Вспомнил?

— Ах…да! Конечно…

— Я придумала, что ты можешь для меня сделать.

Онки не ожидала от себя этого волнения. Защекотало ладони, совсем немного, самую малость, как перед контрольной, в итогах которой она уверена, и лицу стало горячо, словно в знойный день она обратила его к солнцу. Пришлось отвернуться, чтобы Малколм ни о чем не догадался. Некоторое время Онки молчала, подыскивая слова. Покачивая ногами, они сидели на крыше металлического скелета старой машины.