Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский Страница 28

– С Богом, выступаем!

Ополченцы дружно закричали.

– Постоим за Святую Софию!

Известный новгородский клич, с ним ещё тевтонских рыцарей били на льду Чудского озера при Александре Ярославиче. Саша окинул взглядом построившиеся ряды. Хоть и тысяцкий командовал, но это наименование должности, которую занимал обычно боярин, а не по численности воинства, как у татар или в русской дружине, в которой тысяцкий командовал тысячей воинов, по иному – полком. Сотнями командовали кончанские старосты. Каждый район Новгорода именовался концом, возглавлял который староста. Александр насчитал пять сотен, из них только сотня конные, новгородцы всадников называли «вятшие» в отличие от «пешцев», которые по вооружению и выучке стояли ниже.

Сам тысяцкий, Андреян Олферьевич, поехал на коне впереди войска, за ним пешцы, по русскому обыкновению в центре. По обоим крыльям пешцев по полусотне всадников. Такое построение было неизменным довольно долго, до появления по примеру монгольскому преобладающего числа конницы.

Король Швеции Биргер был малолетним, фактически правил конунг Торгильс Кнутссон. Он и привёл шведское войско на земли карел. Для военных походов шведы предпочитали наёмников, рыцарей немецких и датских. Сам Торгильс с немецкими рыцарями выбрал место удобное – остров у северного берега Финского залива, у впадения Ворсклы – реки, прямого водного пути из Ладожского озера в Балтику. Здесь начали строить каменную крепость по немецкому образцу. Ещё часть войска под командованием Сигурда Торгильс направил на Корелу, небольшое поселение аборигенов – ижорцев и карелов (ныне город Приозёрск). Слабо укреплённое поселение охотников и рыбаков шведы взяли быстро, жителей пленили и отправили к Торгильсу на строительные работы, таскать камни. Небольшое, в триста воинов, воинство Сигурда принялось спешно возводить стены из брёвен, вырубив лес вокруг поселения. Боялись шведы, что прознают новгородцы и нагрянут, торопились. А спешка всегда приводит к ошибкам и упущениям. Вовремя не привезли продовольствие. Воинство шведское, ландскнехты, сплошь профессионалы, на жалованье шведском. Вооружены, при хорошей броневой защите – латы или кольчуги, шлемы, наручи и поножи, мечи да сталь шведская, качества высокого. А против них ополчение, хоть и превосходящее числом, но слабо обученное, разномастно вооружённое, шлемы не у всех, а уж кольчуги едва у трети.

Не воспринял их всерьёз Сигурд, а зря. Шведы за деньги воевали, а новгородцы за обиду – захваченные земли, за справедливость, горя желанием изгнать, уничтожить супостата.

Добежали, а кто и доскакал до Кексгольма, как шведы переименовали Корелу. И сразу на отпор наткнулись. Арбалетчики, укрытые за стенами, болты пускать зачали, поранив и убив несколько пешцев. Взъярились новгородцы, но Андреян Олферьевич рисковать попусту людьми не стал, Новгород далеко, пополнения ждать не приходится. Дал приказ отойти на дальность полёта арбалетного болта да встать крепко, караулы выставить, чтобы и мышь в крепость не проскочила. Уж как брать крепости, новгородцы знали. Тысяцкий, посовещавшись с кончанскими старостами, решил взять Кексгольм измором.

У шведов только вода в достатке, а триста человек накормить – прорва харчей нужна. На третьи сутки ночью попытался из Кексгольма вырваться человек, явно за подмогой. Караул заметил, набросились разом, а швед сдаваться не захотел. Был убит. Обыскав со всем тщанием, никакой бумаги не обнаружили.

С каждым днём ситуация у шведов ухудшалась. А новгородцы костры жгут, кулеш варят. Запахи стен Кексгольма достигают, вызывая у шведов приступы голодных спазмов в желудках. А ещё свободные от караулов людишки новгородские в лес повадились на охоту. То птицу силками поймают, дело привычное, то зайчишку подстрелят. А как зачнут варить мясное, тут и у новгородцев слюни текут от аппетитных запахов. Силы терять от голода шведы начали, а подмоги нет и не будет, как и подвоза провизии.

Сигурд принял решение вывести всех воинов из острога и дать бой. Полагался на хорошую броню, опыт и выучку ландскнехтов. Утром новгородцы только завтракать уселись у костров, как за бревенчатым забором труба завыла, потом ворота распахнулись, и стали выходить шведы. Да не для почётной сдачи, о том уговора не было, для боя. В случае сдачи, а такие случаи бывали, с пленных снимали оружие и броню, а потом за выкуп возвращали ярлу или посредникам. А эти в броне, рядом с Сигурдом знаменосец. Новгородцы, оставив котлы с недоеденным варевом, за оружие схватились, начали строиться в боевой порядок. Слишком неожиданно получилось, у «вятших» кони на лугу пасутся, поодаль. Сбегать за лошадью да оседлать, время потребно. Пришлось конникам пешцами сражаться. Хоть и суматоха поднялась, в спешке некоторые котлы с кулешом опрокинули, а боевой порядок принять успели. Шведы нападать не торопились, экономили силы. Всегда проще отразить атаку, а потом, если повезёт одолеть первый натиск противника, самим ломить. Тысяцкий окинул довольным взглядом свою рать. Надо же, успели построиться, команду отдал зычным голосом.

– Вперёд на ворога, не посрамим Господина Великого Новгорода!

– За Святую Софию! – завопили ополченцы.

И двинулись вперёд. В первой жиденькой шеренге копейщики. Копьё – оружие первого удара, уж потом рубка пойдёт, где с копьём не развернёшься. Александр с Афанасием на левом фланге оказались, во второй шеренге, где и другие «вятшие». Рать мерно шагала, когда осталось полсотни метров, не выдержали, перешли на бег. Инерцией людской массы напереть, сбить с ног и рубить-колоть! Копейщик перед Сашей ударил ландскнехта в щит с разбегу, пробил деревянный щит. Ландскнехт опрокинулся, а копейщик копьё бросил, застряло оно в щите, боевой нож выхватил и ландскнехту в шею клинок вонзил. Шея у одетого в броню врага в положении лёжа – самое незащищённое место. Убил врага новгородец, но и сам пал под ударом меча шведа из второй шеренги. С этим ландскнехтом Саша в бой вступил. Швед удар мечом наносит, Александр щит успевает подставить. Слабы удары, не в полную силу, голодовка хоть и непродолжительной была, а сказывалась. Саша выждал, когда швед удар нанесёт, упал на правое колено и саблю колющим ударом снизу, под латную юбку, вогнал до половины клинка. Закричал швед, меч выронил, зашатался. Саша в живот щитом врага ударил, швед назад опрокинулся и упал. За ним ещё один виден, закован в железо, только глаза видны в узкой прорези закрытого шлема. Этот осторожничать стал, меч вперёд выставил, да не атакует. И все попытки саблей атаковать отбивает. Щит у ландскнехта удлинённый, тяжёлый, таким ворочать не просто, особенно если не ел несколько дней. А ещё броня движения сковывает, отяжеляет. Саша напор усилил, слева удар, справа, несколько раз сабля по нагруднику ударила. Понятно, не прорубила, но вмятины сделала, поддоспешник удары смягчил, да всё равно чувствительно. Швед шажок-другой назад сделал, Саша ногой ударил по нижнему краю щита противника, подпрыгнул, ударил саблей по левой половине шлема. Бам! В закрытом шлеме такой удар оглушал, в ушах звенело. Это рыцари ещё в Акре рассказывали. Саша врагу очухаться не дал, слева удар, справа, потом ногой по коленному суставу правой ноги пнул. Защита шведа спасла, но назад отшвырнула, запнулся швед за неровность на земле и грохнулся на спину. Грохот, как от железной бочки с болтами внутри. А Саша уже рядом и саблей в шею, сразу в сторону отскочил, дабы чужой кровью не обрызгаться. А дальше-то нет шеренги, кончилась. Бой ещё шёл, разбившись на отдельные очаги. У закрытых шлемов шведского войска недостаток – обзорность ограничена, только вперёд градусов на семьдесят. Саша подбежал к шведу, бившемуся с незнакомым ополченцем, ударил саблей по шее врага. Неудачно, только железо о железо звякнуло. Ещё раз, только слегка наискосок. Швед закачался, как пьяный, а ополченец его боевым топором хрясь по голове. Упал ландскнехт, а ополченец в раж вошёл, бьёт и бьёт.