Сильнее жизни - Виктория Щабельник Страница 28

Но однажды он нарушил привычный для меня ход событий. Внезапно пробудившись от кошмара, я встретила его сочувствующий взгляд, и поняла, что не испытываю к нему ненависти. Скорее всего, в тот момент мне было все равно. Он выполнял приказ Данталиона, и если бы это был не Родгар, то кто-то другой. По крайней мере, он единственный, кто не проявлял ко мне презрения и не пытался сделать мою боль невыносимой.

— Прости, — его рука убрала волосы со спины, и я почувствовала прохладу на своей горящей коже.

— Не стоит, — странно, но даже движение губ доставляло боль.

— Ты должна знать — тот охранник не умер. Нож не попал в сердце.

— Спасибо, — все, что я нашла в себе силы сказать, и снова провалилась в сон.

С тех пор время, казалось, понеслось быстрее, практически незаметно для меня меняя день на ночь. Возможно, этому помогло осознание того, что все-таки я не стала законченной убийцей. Странная вещь человеческая совесть. Когда она чиста — вы ее не замечаете, а стоит ее запятнать — и она начинает вас мучить не слабее плети в руках палача. Но все это время меня не покидали сомнения — что подвигло меня на попытку убить полукровку? Одна ли ненависть стала причиной рокового шага? И если нет, то, что тогда?

— Как она? — Данталион стоял у окна, мрачно всматриваясь в даль. Темное пасмурное небо и раскаты грома как нельзя лучше соответствовали тому, что он сейчас испытывал.

— Разве тебя это волнует? — Родгар, войдя в кабинет, остановился у самой двери.

— Ты проводишь с ней много времени. Это может вызвать ненужные подозрения.

— Меня это должно смутить?

— Не думаю, — Данталион круто развернулся, сверля взглядом сына, пытаясь проникнуть в его мысли, — не совершай той же ошибки, что я с ее матерью.

— Я это учту, — Родгар отвернулся и приоткрыл дверь.

— Это еще не все, — остановил его голос Данталиона, — Валар нанес удар.

— Сейчас? Что же он так долго тянул?

— Не он, — возразил Данталион, — все зависело от того, выживет ли девчонка. Хотя держать его подальше было нелегко.

— Какое она имеет отношение? — Родгар недоуменно посмотрел на главу клана.

— Прямое, как оказалось, — Данталион презрительно усмехнулся, — я не учел подобного, иначе не спешил бы с наказанием. К сожалению, это было единственное, что она могла бы выдержать.

— О чем ты говоришь? — Родгар не заметил, как его тон стал требовательным, но это не ускользнуло от внимания Данталиона.

— Валар потребовал вернуть ему все, что мы забрали, но отказался от того, что мог бы получить еще.

— И что взамен?

— Регину, — бросил с усмешкой Данталион.

— Нет! — не сдержался Палач, — ты не можешь пойти на это!

— В его претензиях нет ничего необычного. А мы обойдемся малой кровью.

— Малой кровью? Ты так это называешь? Речь идет о ее жизни! — возмутился Родгар.

— Я, кажется, уже не раз говорил тебе, что ее жизнь меня не волнует, если ее смерть послужит нам на пользу.

— Смерть?

— Думаешь, Валар оставит ей хоть один шанс? — в голосе Данталиона звучало удовлетворение. Он понимал, что сейчас чувствует его сын, но был не в силах перебороть то, что испытывал на протяжении более чем двадцати лет. И сейчас, когда он держал в своих руках жизнь дочери Аурелии, странное предвкушение охватило его. Возможно, это не совсем то, что он планировал, но все же…

— Ты не сделаешь этого! Она одна из нас! — возразил Родгар.

— Она никогда не была одной из нас. Ее глупость дорого обошлась клану — мы едва не лишились покровительства Совета.

— Совет давно себя изжил! — не выдержал Палач.

— Возможно. Но чтобы это осознали другие, мы должны быть в числе тех, с кем считаются. А теперь оставь меня.

Сердито хлопнув дверью, Родгар вышел из кабинета Данталиона. Он понимал, как глупо и ребячливо выглядели его протесты в глазах отца, но ничего не мог с этим поделать. Сестра она ему, или нет — не важно. Неизвестно как это произошло, но однажды он понял, что испытывает симпатию к Регине. Демон никогда не мог бы испытывать подобного к человеку, вот только глядя на нее, он забывал, кто он, а кто она. Сводная сестра не казалась ему глупой и жалкой, как все, кто относился к человеческому роду. Прожив долгую жизнь, он никогда не перечил отцу, так как всегда разделял его убеждения и стремления. Он поддержал его в желании захватить Валара, завладеть всем, чем располагал его враг, уменьшить влияние Совета, а со временем, упразднить его, возможно даже уничтожить, объединив демонов. Но то, что происходит сейчас…

Однажды я проснулась и поняла, что жар ушел. Конечно, нельзя было рассчитывать, что с ним уйдет и боль, но теперь, хотя бы меня не трясло в лихорадке, и я могла адекватно воспринимать окружающий мир. Но что ждет мня теперь, когда моей жизни больше не угрожает болезнь? Я была наказана за собственную глупость, так ничего не добившись. Лариса по-прежнему была без сознания, ненависть Данталиона стала еще сильнее, если такое вообще возможно. Что же дальше? Какую новую подлость готовит мне судьба?

Наверное, я задремала, потому что, как только открыла глаза, в моей комнате сидел Родгар, терпеливо дожидаясь когда я, наконец, проснусь.

— Я не слышала, как ты появился, — приподняв голову, я попыталась лечь на бок, и с помощью демона мне это удалось. Странно, но я перестала испытывать перед ним смущение, понимая, что он уже видел меня не в самом лучшем состоянии.

— Ты спала, — улыбнулся Родгар, — хочешь пить?

— Да, пожалуйста!

Он заботливо поддерживал меня, пока я жадно пила, вот только смотрел он мимо, будто мысли его были отсюда далеко.

— Сколько я болею?

— Почти две недели. Температура прошла, раны постепенно затягиваются. Скоро ты сможешь вставать.

— Скорее бы, — вздохнула я. Нерешительно помедлив, я снова посмотрела на Родгара, — что теперь будет?

Родгар отвернулся, внезапно заинтересовавшись видом из окна. Картина была на мой взгляд, мрачновата, и ничуть не привлекательна, поэтому я, поморщившись, дотянулась до него рукой, слегка коснувшись пальцев. Вздрогнув, демон посмотрел на меня, в его глазах проскользнуло нечто неуловимое, несвойственное ему.

— Что случилось?

— Валар выдвинул свои условия, — угрюмо бросил Родгар.

— И теперь Данталион уже не ограничится десятком ударов плетью?

— Полсотни. Больше ты бы не выдержала. Но дело не в этом… — помедлив, Родгар продолжил, и неожиданно, я поняла, что ему тяжело говорить со мной об этом, — он хочет получить тебя.

— Зачем ему это? — вырвалось у меня, — и что значит «получить»? Я не вещь, а живой человек!