Сильнее жизни - Виктория Щабельник Страница 27

— Она бы никогда не смогла тебе серьезно навредить, — странно, но голос Родгара дрогнул, словно он не был уверен в своих словах. Или он опасался того, что может повлечь за собой мой поступок?

— Твое стремление защитить сестру похвально, — с издевкой продолжал Валар, все еще сжимая меня в руках, — но закон для всех един. И вы только что его нарушили. Когда Совет узнает…

Совет… на протяжении тысячелетий он был единственным судьей, присяжным и палачом над теми, кто был изгнан с Небес. Были времена, когда одно это слово вселяло безумный страх в пустые души демонов. Но шло время, менялся мир, рождались новые демоны, умирали старые, те, кто еще знал и помнил все силу и жестокость Совета. Те, кто не хотел больше оглядываться на прошлое и жить, зная, что никто в мире больше не управляет тобой.

Когда-то их было пятеро — высших демонов, которые основали Сове и взяли себе право карать и миловать тех, кто по их мнению нарушил закон. Одним из главных законов для них стало соблюдение тайны. Никто в целом мире не должен был знать о существовании демонов. Сказки, легенды и мифы никак не могли навредить им. Наоборот — это порождало страх в неокрепших умах людей и давало демонам больше возможностей. Вторым правилом было никогда не нападать на себе подобного, если это не было спровоцировано им самим. Совсем новое правило, вызвавшее у демонов неприятие и злобу. Не так просто отказаться от того, что ты делал на протяжении тысяч лет. Но появление охотников заставило Совет принять кардинальные меры. У демонов достаточно врагов, чтобы уничтожать друг друга.

— Совет не узнает, — возразил Палач.

— Будь уверен, Совет наверняка уже знает, — слегка склонившись надо мной, полукровка удовлетворенно изучал мое лицо, словно наслаждаясь тем ужасом, который я испытывала, — даже Данталион не может рассчитывать на слепую преданность.

— Ты ее погубишь, — Родгар сделал шаг в нашу сторону.

Валар сдавил сильнее, и я не смогла сдержать стон боли:

— Возможно, но именно из-за тебя она сейчас испытывает боль. Твоя сестра такая хрупкая и беззащитная, особенно когда не размахивает кхукри. Кстати, как он у нее оказался?

— Я обещаю тебе, что мы пересмотрим свои требования и…

— Перестань, — неожиданно рассмеялся Валар, — теперь это уже не имеет никакого значения. Вы допустили ошибку, я больше не пленник.

— Это правда, — в комнате вдруг стало холодно, и я слегка поежилась, несмотря на то, что минуту до этого почти задыхалась от жары.

Данталион появился рядом со своим сыном, и до того тесная камера стала еще теснее. Пронзив меня своим холодным взглядом, он неспешно приблизился к Валару, остановившись в нескольких шагах от него.

— Ты свободен, и мы в долгу перед тобой за пролитую кровь.

— Значит Совет уже знает, — констатировал Валар.

— Только Совет и мы трое… четверо, — поправился он, снова глядя на меня. В тот момент я пожалела, что Валар меня не убил, потому что просить смерти у Данталиона будет бесполезно. Он меня убьет, но не сразу, каждую минуту моих мучений вспоминая свой позор и поражение.

— Кажется, я очень скоро вернусь за долгом, — внезапно отпустив меня, он с улыбкой смотрел, как обессилев, я, съехав по стене, села на пол. Почти не чувствуя холода камня, я увидела, как полукровка спокойно покинул камеру, задержавшись лишь на секунду, чтобы небрежно бросить «До встречи, ангелочек!». Все остальное происходило уже за гранью моего сознания — злобный голос Данталиона, пытающегося вырвать меня из вязких объятий обморока, пальцы Родгара, пытающиеся нащупать пульс у меня на шее, смертельный холод, окутывающий все тело. Мне казалось, что я умираю, надеялась на это. Потому что знала — пробуждение станет для меня настоящей пыткой.

Никогда не могла даже предположить, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации! Стоя лицом к стене, я изо всех сил пыталась игнорировать боль в плечах и запястьях, туго стянутых над головой. Я не видела Данталиона, но знала, что он здесь, молча наблюдает за моей болью и унижением. Попытавшись освободить руки, быстро поняла, что это бесполезно, к тому же, куда я смогу сбежать от демона? Родгар подошёл ко мне и, размахнувшись, ударил. Я прикусила губу, дав себе обещание продержаться как можно дольше, чтобы не доставлять удовольствие Данталиону своими криками. Удар…ещё…удар… ещё и еще. С каждым разом удары становились всё сильнее. Одежда порвалась и свисала клочьями. Я чувствовала, как по спине разливается жар и сочится кровь. Мне казалось, что на теле не осталось живого места, где бы ни прошла плеть. До сих пор я даже не подозревала — как же это больно! Сжав зубы, я изо всех сил старалась не закричать, но после седьмого удара не выдержала, и из моих покусанных губ вырвался тихий стон. На несколько секунд пытка прекратилась, и во мне стала рождаться слабая надежда, что все кончено, но, услышав резкий окрик Данталиона, поняла, как же ошиблась. Повинуясь приказу демона, Родгар снова ударил меня плетью и продолжал наносить удары один за другим. Мне казалось — этому не будет конца. В какой-то момент я осознала, что охрипла от собственных криков, задыхалась от боли, слезы застилали мне глаза. Инстинктивно пытаясь вырваться, уйти от очередного удара я рыдала, пока окончательно не обессилела. А удары не прекращались, отвешиваемые умелой, беспощадной рукой. Не знаю, сколько времени длилась пытка, но мне казалось, что я испытываю боль целую вечность. Наконец на глаза опустилась пелена, и почти теряя сознание, я услышала голос Данталиона:

— Достаточно. Отнеси ее в комнату.

— Она может умереть.

— Для нее это было бы лучше.

Я едва сознавала, как Родгар освобождает меня и подхватывает на руки, не давая упасть. Спину тут же пронзила резкая боль, хотя до сих пор мне казалось, что я к ней уже привыкла и смирилась.

— Мне жаль, — шепнул Родгар, пытаясь поймать мой бессмысленный взгляд.

Подавив в себе желание истерично рассмеяться, я закрыла глаза, не в силах видеть вращающуюся передо мной комнату, воспринимая все происходящее словно сквозь густую пелену.

То, что происходило после, было для меня лишь бредом больного воображения. Все что накопилось в подсознании за это время выползло наружу, пытаясь поглотить едва теплящуюся искру разума. Перед глазами то и дело проносились бессвязные обрывки незнакомых событий, картины фантасмагорического прошлого, существующие не иначе как в моем воображении. Все тело горело, и я металась по смятой постели, то и дело порываясь встать и бежать неизвестно куда.

Но какой-то частью сознания я отдавала себе отчет, что происходит со мной. Болезнь не полностью подчинила меня себе и когда мне удавалось вынырнуть из очередного кошмара, я то и дело видела рядом с собой незнакомую мне демоницу, терпеливо ухаживающую за мной, а иногда, к моему глубокому удивлению, Родгара. В отличие от молоденькой демоницы, уговаривающей меня принять лекарство или выпить воды, он не произнес не слово, но я ощущала его присутствие еще до того, как открывала глаза.