Посох Заката - Сергей Раткевич Страница 28

Рядом постанывал Мур.

— Ненавижу… — прошептал Курт. — Ненавижу магов! Сволочи…

Мур перестал стонать и засмеялся.

— Ты чего? — перепугался Курт: уж не свихнулся ли его собрат по мукам? Постоянно иметь рядом с собой сумасшедший магический посох — то еще удовольствие!

— Дилетант ты еще! — проворчал Мур. — Разве такой ругани заслуживают эти гребаные маги? Вот, послушай лучше меня!

— Профессионал! — с удовольствием проговорил Курт, выслушав пространный доклад Мура на тему разного рода сквернейших извращений, кои следует применять к магам любого пола и возраста, едва только оные маги окажутся в пределах досягаемости. — Может, я и не стану извращенцем… тьфу ты, я хотел сказать — магом, но уж высокую науку виртуозной ругани я у тебя перейму.

— А куда ты, на фиг, денешься, — согласился Мур.

Ночевать устроились тут же, попросту забравшись в кусты. Уже темнело, да и сил не было куда-то идти.

— Что ворочаешься? — сонно спросил Мур. — Не спится, что ли? Так вроде бы устали как следует…

— Да вот… думаю… — вздохнул Курт. — Когда грохот этот… Ну, возник… ты еще сказал, что маг развлекается… Как считаешь, это.. не Линарда они? Вдруг он там еще был, где-нибудь, неподалеку?

— Вряд ли… — зевнув, сказал Мур. — Он не собирался там задерживаться. Да и маг этот не так силен, чтоб сдержать такого, как Линард. Хотя… война есть война, Курт. Все могло случиться…

— Если бы мы остались…

— Ему пришлось бы еще и нас защищать, — заметил Мур. — Я еще никогда не слышал, чтобы наличие двух бесполезных идиотов за спиной воина помогало последнему выигрывать сражения. Вот уж без чего он прекрасно обойдется, так это без нас. Так что не валяй дурака.

— Да я тебя и вовсе не трогаю, — смиренно заметил Курт. — С чего ты взял, что я собираюсь тебя валять?

— Молодец, можешь взять с полки пирожок, — фыркнул Мур.

— Средний, конечно? — жалобно спросил Курт.

— Разумеется, какой же еще?

— А ты тогда положи туда три пирожка, иначе я не играю…

— Хорошо, — усмехнулся посох. — Обязательно положу. Спи пока. Завтра такой же смешной день как сегодня, не забывай этого…

— Хотелось бы забыть, так ведь ты не дашь… — вздохнул Курт.

— Не дам, конечно. Спи.

— Уже, — пробормотал Курт, и темнота обняла его усталое сознание.

Равнодушные звезды медленно восходили над кустами.

Наступившее утро жалобно стонало где-то неподалеку. А еще хохотало. И плакало. И грязно ругалось.

Курт сел и тяжело помотал головой. Поначалу он принял эти звуки за остатки ночного кошмара. От кошмаров часто остается подобный мусор в голове. Очень нечистоплотные существа, эти самые господа кошмары. Однако звуки не вытряхивались и, стало быть, принадлежали этому миру. Они были совсем недалеко — и все же Курт не мог понять, что это… Творилось нечто ненормальное. Выморочное.

— Что это? — испуганно прошептал Курт.

— Будущие рабы, — угрюмо и решительно проговорил Мур. — Это ведут будущих рабов.

— Куда ведут? — нелепо и беззащитно спросил Курт.

— Туда, где они будут рабами, — сурово ответил посох. — Молчи, а то и тебя схватят.

Пожалуй, Курт не мог бы сказать, какое чувство потянуло его наружу. Уж что не любопытство, так это точно. Но оно тянуло, тянуло — и вытянуло. Заставило выглянуть. Несмотря на все предостережения Мура, Курт осторожно прокрался между кустов.

— Послушай, я что-то нигде не слышал, чтоб рабам разрешали иметь магические посохи! — перепуганно шептал Мур. — Не сходи с ума! Вернись! Нас сейчас услышат! Услышат — и первым делом отберут у тебя меня.

Но в Курте словно проснулось некое неведомое ему самому чудовищно упрямое существо. Оно не собиралось слушаться никого, кроме себя. Курт с ужасом подумал, что именно это существо втравило его во все эти истории с магами и посохами, и что теперь оно непременно снова что-нибудь учудит, а он потом — мучайся. Но было поздно. Кажется, от него самого больше ничего не зависело. Прежний Курт навсегда остался там, в городе, у него не хватило сил и желания, чтоб перелезть через стену, и его жалкие остатки не могли справиться с новым Куртом, перелезшим эту самую стену.

— Пусть только попробуют что-нибудь у меня отобрать! — прошипел Курт и пополз вперед. Он уже знал, чего ему хочется. Ему хотелось освободить хоть одного раба.

Убедившись, что Курт все равно не отступится от задуманного, посох вздохнул и, сказав, что с безумцами не спорят, принялся помогать советами. С его помощью Курт умудрился доползти до самого края кустов и выглянуть наружу почти бесшумно.

Посреди дороги на коленях стояли люди. Они отдыхали. Скованные пленники были похожи на низку сушеной саранчи. Здоровые, сильные мужчины с отлично развитой мускулатурой и потухшими взглядами. Их было много. "Сотни две, не меньше, " — подумал Курт. — «А стражников — человек тридцать.»

— Они даже не пытаются сопротивляться, — прошептал он. — Почему?

— Они пытались, — шепнул в ответ Мур. — Этих давно уже гонят. На них тяжелые стальные оковы, а у стражников бичи. В конце концов даже великим героем овладевает отчаянье, а на смену ему спешат отупение и равнодушие. Бунт. Побег. Нападение на охрану. Все это с ними уже было. Они устали и смирились. С ними кончено. Ты насмотрелся?

— Подожди… — прошелестел Курт. — Еще немного.

— Мы рискуем к ним присоединиться, — напомнил посох.

— Ни в коем случае, — легкомысленно ответил Курт. — У меня совершенно другие планы. Сейчас.

Посох вздохнул. Если бы он мог, он, верно, пожал бы плечами, но у него не было плеч, так что пришлось ограничиться вздохом. С безумцами не спорят. Их лечат. Но для этого нужно быть доктором. К несчастью, он не доктор. Он посох, так что…

Мгновением спустя Курт заметил вторую цепочку пленников, точнее, пленниц. Это были девушки восхитительной красоты, все сплошь породистые красавицы из богатых домов. Холеные, ухоженные, в роскошных одеяниях, еще не успевших покрыться дорожной пылью.

— А этих взяли недавно, — пробормотал Курт. — Причем у нас. В Денгере. Кое-кого из них я, кажется, даже видел на улицах.

— Ну еще бы, — поддакнул посох. — Эти-то больших денег стоят. Украшение любого гарема. Таких отовсюду тащат.

Девушки находились несколько дальше мужчин, на противоположной от Курта стороне дороги. Именно из этой цепочки и слышались жалобы, стенания и плач. Кажется, красавицы были не слишком обеспокоены своей несвободой. В конце концов, единственной стоящей целью для этаких холеных штучек был удачный выход замуж, где они продолжат свое занимательное и весьма осмысленное существование в качестве очень красивых и дорогих вещей. Вещи, как известно, иногда крадут. Это может возмущать хозяев, но не сами вещи. Их это скорей забавляет. Девушек возмущало не то что их украли, угнали, лишили дома, друзей, родных. В этом даже было что-то романтичное. Девушек возмущало то, как с ними обращаются. Это преступление — так обращаться с красивой вещью! Девушки дружно стенали, требуя, чтоб с них немедленно сняли веревки. В противном случае они все умрут. Вот прямо здесь. Вот прямо сейчас.