Клинок инквизиции - Диана Удовиченко Страница 28

– Во Флесдорф, – приветливо ответила женщина. – Вот, тыкву распродали, теперь домой.

– Возьмете в попутчики? – Настя показала заранее приготовленную серебряную монету. – На месте еще одну такую получите.

Крестьяне переглянулись, затем мужчина кивнул:

– Садись, места много не займешь.

Настя взобралась на телегу, уселась, плотнее закутавшись в плащ. Крестьян так впечатлила предложенная цена, что они не стали досаждать пассажирке расспросами. На воротах стражник заглянул в пустую телегу, бросил беглый взгляд на женщину, потом – на Настю.

– Дочка моя, – скороговоркой затрещала крестьянка. – В хорошем доме на кухне служит. Хозяин домой отпустил, погостить. Уж мы так рады…

– Ты бы жену поучил, – раздраженно буркнул стражник, обращаясь к крестьянину. – Слишком она у тебя болтлива. Проезжай.

Ехали медленно, впереди тащилась длинная вереница повозок. Настя задремала. Разбудил ее голос крестьянки:

– Смотри-ка, монахи! Чего им, интересно, надо?

Три всадника в серых плащах ордена Бригитты подъезжали к каждой телеге, рассматривали людей, что-то спрашивали. От Насти их отделяло всего пять повозок. В монастыре хватились беглянки…

Она молча спрыгнула с телеги на обочину, шмыгнула в жидкий лесок, пошла вглубь, не оглядываясь. Продралась сквозь кусты и побежала, петляя между деревьями, повторяя про себя: «Лучше издохнуть в овраге, чем вернуться в чертову богадельню!»

Бежала долго. Запыхавшись, остановилась, прислушалась: погони не было. Значит, крестьяне не выдали. Да и зачем им связываться с церковными делами?

Куда теперь? Настя беспомощно озиралась. Вот чего она не умела, так это ориентироваться в лесу. Интересно, здесь звери водятся? Вспомнилось из какой-то книги: в Средневековье Европу заполонили стаи волков. Стало жутковато.

Вдруг ветер донес до нее слабый запах дыма, звуки конского ржания и человеческие голоса. Настя немного подумала и пошла туда, где по всем признакам находилось жилье.

Звуки и запахи костра становились все ближе. Осторожно выглянув из-за дерева, Настя увидела большую поляну, по краям которой стояли крытые мешковиной кибитки, пощипывали сухую траву распряженные лошади. В середине горели костры, возле них сидели бедно одетые черноволосые люди.

Кто-то плел корзины, кто-то занимался починкой конской сбруи. Молодой парень, задумчиво глядя в небо, перебирал струны похожего на гитару инструмента. По поляне бегали босоногие, несмотря на осенний холод, ребятишки. Женщины помешивали варево в котелках, перекрикивались друг с другом. Одна из них, молодая, красивая, обернулась, посмотрела прямо на дерево, за которым пряталась Настя, негромко произнесла:

– Выходи. Если с добром пришла – будь гостьей.

Теперь в ее сторону смотрели все обитатели поляны. Шустрый оборванный мальчишка подбежал, схватил за руку, потянул к костру. Настя двинулась за ним. Девушка, заметившая ее первой, поднялась, шагнула навстречу.

– Как тебя зовут, красавица?

Решив не представляться ни Одиллией, ни Агной, она ответила:

– Анастасия.

– Анастасия… – гортанно повторила цыганка, словно покатала слово на языке, пробуя на вкус. – Красивое имя. А я Роза.

Настя помялась, не зная, что говорить дальше. Девушка взглянула ей в глаза:

– Идти тебе некуда. – Она не спрашивала, утверждала. – Ищут тебя, красавица. Если хочешь, оставайся. Мы народ вольный, идем, куда ветер дует, останавливаемся там, где душа просит. Сама не расскажешь, выпытывать ничего не будем. Садись к костру.

Настя послушалась.

– Есть хочешь? – спросила цыганка. – Похлебка уже сварилась.

Из горшка шел аппетитный аромат, Настя ощутила голод, но, памятуя тетушкино угощение, спросила:

– А что в ней?

– Лук, репа, травки, – перечислила цыганка. – Да немного гусятины. Откуда взялась, не ведаю. О том наших ребятишек надо спросить. Может, в городе птицы не досчитались, кто знает.

Она весело рассмеялась, сняла горшок с огня, протянула Насте ложку:

– Ешь. Вижу же, голодная.

Настя весь день пробыла на поляне: сидела у костра, наблюдала за суетой цыган, слушала протяжные диковатые песни. Когда стемнело, Роза отвела ее к кибитке, сказала:

– Спать будешь здесь. Где место найдешь, там и ложись.

Настя забралась под полог из мешковины, устроилась с краю, завернулась в плащ. Вслушиваясь в скрип деревьев под холодным ветром, далекий волчий вой, смешки молодежи возле костров, задремала. Здесь, в этой грязной кибитке, ей было уютнее и спокойнее, чем в монастыре или доме тетушки Гретель.

Равенсбург в панике. Каждый боится каждого. Убийцу уже ищут, конечно. Только оборотень всегда будет опережать людей на шаг. Человекозверь, вервольф. Охота продолжается. В городе будут умирать молодые девушки. А лучше – совсем юные, почти дети. Тонкая кожа, нежный запах. Мягкая податливая плоть. Свежая сладкая кровь. Нужна лучшая кровь. Самая лучшая.