Конан и Волчья башня - Джеральд Старк Страница 27

Короткий свист и промельк чего-то блестящего. Веревка с крюком на конце метнулась из-за груды ощетинившихся поломанными ножками кресел и несколько раз обмоталась вокруг правой руки рабирийца. Безупречный рисунок, вычерчиваемый кончиком меча, сбился. Веревка, едва натянувшись, рассыпалась в прах, но за ней отправилась в полет другая, оказавшаяся более удачливой — крюк зацепился за складки одежды. Хасти гневно зарычал, вслепую отмахнувшись клинком — и правитель Заповедного Края, бдительно выгадывавший подходящий момент для удара, не упустил случая.

Алмаз полыхнул так ярко, что Айлэ отчетливо увидела крохотную паутину в темном уголке галереи. Рабириец застыл на середине прерванного движения, его устрашающий меч задрожал, как если бы на него смотрели сквозь горячий воздух над костром, и начал таять, постепенно растворяясь в небытии. Сперва исчезло треугольное окончание клинка, затем со слабым мерцанием пропала часть лезвия… Побелевший от напряжения Бастиан стоял, сжимая Жезл двумя руками, словно тот мог обрести самостоятельную жизнь и вырваться, воздух в зале гудел и потрескивал от сгустившейся Силы, Хасти медленно заваливался набок…

«Беги», — слово отчетливо шевельнулось в сознании баронетты Монброн, подавив собой все прочие мысли. Девушка на четвереньках метнулась к спасительной низкой дверце, стукнулась лбом о притолоку и понеслась вперед.

* * *

Она успела проскочить весь низкий коридор и нырнуть в другой, более высокий и светлый, когда наконец сообразила: во-первых, она не представляет, какого направления нужно придерживаться, чтобы вернуться обратно; во-вторых, уж теперь-то Чертог точно наводнит стража; и в-третьих…

Последнюю мысль Айлэ не додумала. Кто-то крепко зажал ей рот ладонью, и, с силой вывернув правую руку, дернул назад, в глубину и темноту выемки между колоннами. Все случилось так быстро — девушка и испугаться толком не успела.

Мимо по коридору, как раз там, где она только что стояла, почти беззвучным быстрым шагом протрусила пятерка дворцовых гвардейцев. Блеснули зеленые кожаные доспехи с серебряным тиснением, и стражники скрылись за углом.

— Стоило бы прирезать тебя и оставить валяться здесь, — раздавшееся над ухом баронетты шипение прямо-таки сочилось ненавистью пополам с горчайшим разочарованием. — Только много ли проку от твоей смерти?

Извернувшись, Айлэ снизу вверх взглянула на удерживавшего ее человека… и безмерно удивилась, признав сверкающие звездочки на скулах и горящие мрачным злым пламенем глаза Каури Черный Шип. Альбийская воительница пребывала в крайне скверном настроении, а причиной ее неудовольствия стала именно девица Монброн, уже начавшая задыхаться от недостатка воздуха. Черный Шип с величайшей неохотой убрала ладонь со рта жертвы, нарочно выждав, когда та замычит и отчаянно задергается.

— Стой тихо, — приказание сопровождалось изрядной силы встряской. — Куда подевался твой приятель? Где жезл Альвара? Почему ты еще жива?

— Хасти схватили… я так думаю, — Айлэ пришлось сделать огромное усилие, чтобы говорить шепотом, а не визжать поросенком на бойне. — Я пряталась на каком-то балконе и убежала раньше, чем все закончилось. Жезл… жезл по-прежнему у вашего короля…

Каури медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Баронетта поежилась: кажется, за время их с магиком вылазки в тронный зал отношение к незваным гостям из людских земель переменилось коренным и разительным образом — от равнодушного к неприязненному. Неужели их угораздило сотворить нечто, приравниваемое местными уложениями к злодейству короны и караемое немедленной казнью? Но чего тогда хочет Черный Шип: собственноручно прикончить преступницу, выдать ее страже или, напротив, оказать помощь? Как вообще воительницу занесло в столь отдаленные помещения Чертога — не случайно же она сюда забрела в поисках приключений? Значит, альбийка следила за ними? По собственному почину или приказанию своих господ?

«Зачем я только выбрала чашу, полную неразгаданных тайн? — тоскливо подумала Айлэ. — Вокруг идет какая-то головоломная игра, а меня, ровно мелкую незначащую фигуру, все, кому не лень, переставляют туда-сюда… Теперь я осталась совсем одна… Хасти пропал, и я ничем не могу ему помочь — даже не знаю, где он».

— Вот и конец надеждам… Что ж, идем, — Черный Шип все-таки приняла решение, давшееся ей дорогой ценой. — Пусть остальные взглянут на вестницу нашей погибели и рассудят, как с тобой поступить.

Она ухватила ошарашенную баронетту за длинный пояс платья и потянула за собой, как погонщик тянет упрямого мула.

Следовать за воительницей оказалось еще труднее, чем за одноглазым — Каури неплохо разбиралась в запутанных коридорах и переходах Древесного Чертога, и, почти не останавливаясь, неуловимой тенью скользила в зеленоватых сумерках. Айлэ казалось, что ее собственное сопение и топот разносятся по всему Чертогу, извещая всех имеющих уши о ее местонахождении. У нее не оставалось времени на какие-либо размышления, девушка помнила только об одном: если она отстанет от альбийки, то через пару шагов точно заблудится и попадется на глаза охранникам дворца.

Очередной коридор показался баронетте смутно знакомым. Вроде бы она уже проходила через двойной ряд плоских колонн, расписанных изображениями виноградных лоз. Когда же она заметила ставшие уже привычными синие доспехи с золотыми дракончиками, стало ясно: женщины вернулись туда, где начиналось безумное ночное приключение. Каури, не замедляя шага, отдала своим встрепенувшимся подчиненным некий приказ, резко повернула направо — Айлэ, как привязанная, волочилась следом — и, чуть пригнувшись, вошла под арку в виде пятипалого каштанового листа. Роль традиционных занавесей здесь исполняли неярко светящиеся шары охристого и розово-коричневого оттенков, величиной с крупное яблоко, без видимой опоры кружившиеся в воздухе. Альбийка торопливо щелкнула по одному из них длинным ногтем. Колдовская преграда послушно разлетелась в стороны и со стеклянным перезвоном сомкнулась за спинами вошедших. Баронетта ничего этого не увидела — ее вытолкнули на середину комнаты, где она едва не споткнулась о разбросанные по полу плоские бархатные подушки.

— Это не она, — голос не ведавшей страхов и сомнений Каури Черный Шип порой предательски срывался. — Ее якобы телохранитель — человеческий колдун не из последних. Только что они пытались завладеть Камнем. Одноглазое чудовище каким-то образом расшвыряло Алую Сотню, но Бастиан одержал верх. Девчонка улизнула… или ее отпустили за ненадобностью. Колдун продержится день, от силы — два. Ладрейн утратит к нему интерес и вспомнит о Недолговечной, — альбийка сделала многозначительную паузу и сухо закончила: — Вы знаете, что случится, когда она попадет к нему в руки.

Во время этой зловещей речи Айлэ настороженно косилась по сторонам, все больше укрепляясь в первоначальной догадке: ее привели на судилище и вряд ли она может рассчитывать на оправдательный приговор. Только хотелось бы знать — чем она провинилась перед обитателями Заповедного Края, впервые столкнувшимися с ней всего-то два дня тому назад?

— Вряд ли девочка сумеет поведать Бастиану нечто такое, о чем бы он не был осведомлен ранее. Он знает о нас — надеюсь, не обо всех, — ему прекрасно известно, что мы не испытываем к нему глубокой привязанности, и он был настороже с того мгновения, когда мы вошли в Чертог.