Конан и Волчья башня - Джеральд Старк Страница 26

— А ты не забыл старое мастерство! — похвалил он с каким-то веселым удовольствием в голосе. — Только оно не поможет тебе сегодня!

— Я пришел за Камнем Света, — прорычал рабириец. — Он нужен мне, и я его получу.

Бастиан, сын Эрианна, спустился с тронного возвышения и пошел вкруг своего противника, будто пытаясь рассмотреть его получше. Изящная и смертоносная игрушка, золотой жезл, небрежно свисал из его пальцев.

— В самом деле? Какое совпадение, право! Мне он тоже нужен, и ты его не получишь! Что скажешь на это, заклейменный Исенной?

Рабириец поворачивался вслед за альбом, ни на миг не выпуская его из поля зрения. Кажущаяся беспечность Бессмертного и жезл, направленный словно бы в рассеянности в пол, не обманули бы даже Айлэ. Воздух в зале, казалось, потрескивает от напряжения колдовских сил. Вокруг магов начали проявляться видимые простым глазом защитные сферы, похожие на огромные мыльные пузыри — янтарного оттенка у Бастиана и переливающийся яркой радугой у

Хасти. Айлэ, дочь мага, понимала, что такой «пузырь», не прочнее стрекозиного крылышка с виду, испарит стрелу в полете и остановит удар тарана… вот только отразит ли невидимую, неизмеримую силу, готовую вырваться из сверкающего камня в навершии Жезла?

— А я ведь узнал тебя сразу, клейменая морда, — злорадно продолжал альб, поскольку рабириец, похоже, отвечать не собирался. — Только сперва никак не мог поверить. Как тебе удалось вернуться из Безвременья? Что, не хочешь говорить со мной? Ну хорошо…

Превратившаяся в слух и зрение Айлэ Монброн еле смогла уловить, когда Бастиан стремительным движением выбросил вперед руку с Жезлом.

Из глубин прозрачного камня плеснул тонкий луч ослепительно сияющей голубизны, обративший в пепел случайно оказавшееся на его дороге кресло и устремившийся к Хасти. Магический щит Хасти запылал синим огнем и разлетелся лоскутьями, задержав внезапный удар альба лишь на пару ударов сердца. Но рабирийцу хватило и этого.

Раздался громкий лязг, какой бывает, когда выхватывают из ножен боевую сталь, и в руках одноглазого мага оказался меч. Айлэ изумленно заморгала — уж она-то знала наверняка, что дотошные конвоиры не оставили ее «телохранителю» даже самого завалящего ножичка. Но Хасти взмахнул рукой по широкой дуге, и из складки дрогнувшего воздуха явилось длинное, зловеще поблескивающее лезвие двуручного меча с мощной крестовиной, выкованной в виде полумесяца и покрытой серебром. Верхняя треть клинка с обоих краев щерилась мелкими зазубринами, остальная часть лезвия тускло мерцала, словно ее окунули в лунное сияние.

Холодная сталь и вырвавшийся из Камня синий свет встретились с тонким, еле различимым звоном. Брызнули густые, медленные искры, больше похожие на капли воды, в которой отразилось далекое пламя.

На краткое мгновение альб опешил, сделав шаг назад. Рабириец же разразился коротким лающим смехом.

— Не ожидал, ничтожество, шут ярмарочный? — торжествующе выкрикнул он. — Раз узнал меня, может быть, узнаешь и этот клинок?

Он метнулся вперед гигантским, через ползала, скачком, и янтарная сфера Бастиана исчезла, едва соприкоснувшись с призрачным лезвием, летевшим прямо в переносицу альбу. Отразить удар повелитель Альвара никак не успевал, застигнутый врасплох, но его спасла случайность: отшатнувшись от внезапного блеска клинка, альб споткнулся об одно из опрокинутых кресел, упал навзничь и откатился мгновенным кошачьим движением.

Хасти зарычал с досады. Его клинок до половины ушел в каменные плиты под ковром. Рабириец вырвал его единым могучим рывком, но к этому времени сын Эрианна уже был вне досягаемости — пригнулся в десятке шагов в диковинной низкой боевой стойке, сжимая Жезл двумя руками, словно обычный меч.

— За это я убью тебя медленно, — прошипел альб. Из навершия жезла вновь ударил ослепительный луч, но одноглазый был наготове, косо отмахнув широким клинком. Отразившись от сверкающей стали, убийственный луч ушел в потолок.

— Ты? — презрительно бросил рабириец. Противники кружили друг против друга, обмениваясь короткими пробными выпадами — и короткими презрительными фразами. — Фигляр, дорвавшийся до Истинной Силы! Ты даже не умеешь толком пользоваться ею! Что, Эрианн не стал учить наследника? Не счел достойным? Отдай мне Камень Света, глупец. Я имею больше прав на него, чем все Три Племени, вместе взятые!

— Теперь еще скажи, что можно решить дело миром…

— Отдай Алмаз, и проживешь еще восемь тысячелетий в своем Древесном Чертоге! Возможно, я даже верну его тебе, когда исправлю деяние Исенны…

— О, спасибо! Позволяешь мне еще немного пожить? Как щедро с твоей стороны! Исенна хорошо заклеймил тебя, вор! От меня ты получишь клеймо еще похлеще. Что ты скажешь на это? А вот так?..

Выпад. Выпад. Каскад ударов, еле уловимых глазом. Синий свет, мечущийся по стенам, крошащий каменную облицовку.

Айлэ в жизни не приходилось видеть ничего подобного — она надеялась, что не увидит и впредь. Меч в руках Хасти порхал с тяжеловесной грацией, отбивая колкие радужные лучи. Клинок с гардой в виде полумесяца с легкостью крушил в щепки подвернувшуюся мебель, но при всей своей силе и ловкости рабириец едва успевал отражать удары противника, не говоря уж о том, чтобы напасть самому. Что же до Бастиана, то он перемещался со сверхъестественной быстротой — под конец Айлэ стало казаться, будто альб атакует одновременно с трех сторон. Самое удивительное, что поединок, похоже, ничуть не утомил его, даже не сбил дыхания, и альб ухитрялся поддразнивать противника, перемежая удары ехидными комментариями. Девушка не всегда могла разобрать, что именно выкрикивает Бастиан, но, судя по всему, альб умудрился довести одноглазого магика до белого каления.

Они кружили в прыгающих тенях по разгромленному залу, сопровождаемые ослепительными вспышками сталкивающегося колдовского лезвия и невесомых отблесков альбийской реликвии, а наверху, на шаткой галерейке, баронетта Монброн до крови грызла костяшки пальцев. То ей казалось, что магик берет верх, а спустя миг рабириец пятился, еле успевая перебрасывать меч из одной позиции в другую и чудом не спотыкаясь об обломки кресел. Она гадала, сколько еще может продолжаться жутковатый поединок, где соперники явно не хотят смерти друг друга, и где одному позарез требуется вещь, которой обладает другой. Сражайся они обыкновенными клинками, Хасти, может, удалось бы выбить оружие противника, но одноглазый скорее позволил бы себя прикончить, чем решился нанести удар по самому Жезлу, превратив его тем самым в из- ломанный кусок золотой мишуры.

Всецело увлекшись наблюдением за схваткой, девушка упустила нечто иное, куда более важное — кое-кто из воинов, раскиданных по сторонам пепельным вихрем, очнулся и даже делал успешные попытки встать. Некоторые ковыляли к распахнутым дверям и исчезали за ними, но другие оставались, сбиваясь в кучки и перешептываясь.

Похоже, альбы составили некий план — прячась за разбросанной мебелью и колоннами, они начали подкрадываться к сражающимся. Бастиан краем глаза заметил перемещения своих гвардейцев и убыстрил атаку, оттесняя Хасти от тронного возвышения. Заподозрив неладное, магик попытался оглянуться, чему воспрепятствовал частый град точечных выпадов, наносимых противником с правой стороны — оттуда, где Хасти не мог их заметить.