Фарландер - Кол Бьюкенен Страница 27

— В воздухе? — вырвалось у Нико. — Вы... про маннианские воздухолеты?

— Всякое может случиться.

Нико снова посмотрел на Эша, но старик сделал вид, что обнаружил что-то интересное на дне кубка.

— Но это вряд ли, — поспешил успокоить пассажира Тренч. — Большинство из боевых пташек сейчас на востоке, отслеживают занзахарский маршрут. Если что и происходит, то там, а не здесь. Можешь мне поверить, уж я-то знаю. Вся наша внешняя торговля — это один Занзахар. Дальнобойщики туда только и ходят, и мы не исключение. По морю не пробиться, слишком велики потери, вот нам и приходится восполнять нехватку. Мы по занзахарскому маршруту уже четыре года летаем. — Он наполнил кубок и тут же до дна его осушил. — Да ты и сам наверняка слышал, каково там.

Конечно, слышал. Историй ходило немало. Как маннианские воздухолеты рыщут по маршруту, готовые, подобно волчьей стае, наброситься на любого, кто посмеет нарушить блокаду. Как уменьшается от года в год численность торговых кораблей. Так что объяснений и не требовалось. В голосе капитана прозвучали суровые нотки, и даже керидо, оторвавшись на мгновение от угощения, посмотрел на хозяина.

А Тренч, позабыв обо всем, уставился на красные пятна от пролитого вина. Луч заходящего солнца коснулся его лица, и капитан вздрогнул и вскинулся, словно возвратившись откуда-то издалека, а потом медленно наклонил голову к тающему свету. В обрисовавшемся отчетливо силуэте нос обрел заметную горбинку — намек на каких-то далеких предков-алхазов, — хотя здесь в каюте он казался лишь призраком алхазской пустыни, а был прежде всего хосом, держащим команду обеими руками, чуть дрожащей левой и более твердой правой, из сжатого кулака которой неизменно высовывался кончик белого, с кружевным ободком, в пятнах от пота платка.

Подцепив вилкой картофелину, Нико отправил ее в рот. Картофелина успела остыть, и в животе зашевелилось что-то скользкое, неприятное, но Нико все же прожевал ее и проглотил. Разговор ему не нравился. В Бар-Хосе, по крайней мере, были стены, служившие символом надежности, знаком того, что жизнь продолжается. Здесь не было ничего, кроме неба, и рассчитывать оставалось только на ветер и удачу. Не самых основательных союзников.

Да и что потом? Чим, этот пользующийся дурной славой островок, прибежище грабителей, воров, самозванцев и прочих сомнительных личностей, где им предстоит отыскать затерянный в горах орден рошунов и где его научат быть ассасином. Чем больше он думал о будущем, тем тревожнее становилось на душе. В Бар-Хосе все выглядело проще и легче, там жизнь сводилась к ежедневной борьбе за выживание. И там рядом, по крайней мере, был Бун.

С палубы донесся крик.

Тренч и Далас переглянулись. Крик повторился. Керидо захватил клювом огрызок сладкого корешка и вскарабкался на хозяйское плечо. Далас поднялся, привычно пригнувшись, но все равно ударился бритой головой о потолочную балку.

— Немного раньше, чем ожидалось, — пробормотал Тренч и, в последний раз промокнув губы, отодвинул стул и вышел из-за стола. — Прошу извинить.

Кубок Тренч прихватил с собой. За капитаном последовали Берл с бутылкой.

В наступившей внезапно тишине остались только Нико и Эш.

— Корабль, — объяснил Эш.

— Маннианцы? — понизив голос, спросил Нико.

— Пойдем посмотрим.

Поначалу Нико ничего не увидел. Было холодно. Смеркалось. Стоя рядом с Эшем, он смотрел туда же, куда и все, включая керидо. Ничего. Только темная вода под темнеющим небом.

И вдруг... К востоку, над самым морем — белый парус.

— Цвета распознаешь? — спросил капитан.

Далас покачал головой, и его длинные, спускающиеся к пояснице косички задрожали, задергались.

— Кроме имперских, в такую даль никто не забирается. Если не купец, то дозор, — пробормотал себе под нос Тренч и, потерев бледную щеку, взглянул на помощника.

Корициец сложил на груди татуированные руки и пожал плечами.

Все собрались на квартердеке, у штурвала, на самом высоком месте корабля. Нико поежился. Глаза слезились от бьющего в лицо ветра. Капитан отхлебнул из кубка, почмокал губами и рассеянно потер платком полированный поручень, словно убирая невидимую пыль. Эш рассказал, что корабль он построил из купленных трофейных обломков и потратил на восстановление едва ли не все фамильное состояние.

Четыре шага к кормовому поручню... столько же в обратном направлении. Тренч остановился.

— Мне нужны его цвета! — проревел он в направлении стоявшего на фордеке вахтенного. — Можешь различить?

— Слишком далеко, капитан! — крикнул в ответ вахтенный.

Тренч поскреб подбородок. Посмотрел на оболочку, окрашенную умирающим светом уже скатившегося за горизонт солнца. В сумерках, таких как сейчас, его увидел бы любой, кто посмотрел в их сторону.

— Важнее другое, — проворчал капитан, наблюдая за далеким парусом, — заметили нас или нет.

И тут над другим кораблем как будто вспыхнуло еще одно солнце. Что-то слепящее яркое, желтое пронзило небо и на несколько мгновений повисло в сгущающемся мраке, отразившись в море дрожащим огненным диском. Отброшенная маннианским кораблем тень упала на воду.

Тренч вылил в рот остатки вина и бросил пустой кубок Берлу.

— Что ж, вопрос снят, — объявил он.

Осветительная ракета падала медленно и, даже погрузившись в воду, продолжала гореть, так что какое-то время все могли наблюдать необычное, уходящее в неведомые глубины призрачное свечение. Нико потер глаза, поморгал, зажмурился, а когда снова их открыл, то увидел в восточном секторе горизонта другую ракету. Там тоже был корабль.

— Должно быть, неподалеку какое-то формирование, — сказал Тренч. — Если так, то эти праведные ублюдки свалятся на нас еще до рассвета.

Нико переступил с ноги на ногу.

— Успокойся, — подал голос Эш. Старик стоял рядом и, убрав руки в рукава, следил за падающей ракетой.

— Какие будут приказания? — крикнул рулевой, ветеран с разорванным ухом.

— Зажигай трубы, Стоуне, и поворачивай на запад. Вернемся на курс позже, когда совсем стемнеет.

— Есть, капитан.

Закинув голову, Тренч оглядел небо с таким видом, словно пересчитывал выступившие звезды.

— Далас, проверь затемнение. Нарушителей — в трюм. — Он повернулся к Эшу: — Жажда мучает. Поможешь прикончить бутылку?

Возвращаться к остывшим остаткам обеда не хотелось, и Нико вернулся в свою каюту, один и не в лучшем настроении. Какое-то время он просто лежал, пытаясь уснуть. Матрас как будто стал жестче. Сверху доносились приглушенные голоса: Тренч и Эш все еще пили. Как Нико ни старался, успокоиться не получалось. Он думал о будущем, о том, что ждет впереди — завтра, послезавтра, через недели, месяцы и годы. Спрятаться бы от тревожных мыслей в спасительном убежище сна, но...