За девятое небо - Екатерина Мекачима Страница 27

Речка призрачным духом поплыла над водой, Мирослава пошла следом. Бор дышал плесневелой сыростью, делался гуще и темнее, с вековых елей свисала белёсая паутина, на тёмной земле кое-где мерцал иней и первый снег. Звенящую тишину нарушало только журчание Таёжной, что становилась шире и быстрее.

Когда совсем стемнело, Речка засветилась ярче, озарив серебром тёмный лес.

– Смотрю, не боишься ты. – Речка нарушила молчание и посмотрела на Мирославу, что уверенно шла вдоль берега. – Холод твоему духу не страшен.

– Ты говоришь как старец Никодим. – Мирослава посмотрела на Таёжную. – Я чувствую не холод, а своё предназначение. Я должна стать великой волхвой и спасти Свет, чего бы мне это ни стоило. В этом моя судьба.

– Какие у тебя лихие речи, – усмехнулась Речка. – Твои слова придутся Топи по нраву. – Таёжная некоторое время молчала. Речка остановилась, зависнув над водой. Мирослава встала тоже. – Только смотри, юная дева, не оступись на своём пути.

– Меня избрали Боги, – уверенно ответила Мирослава. – Они не могли избрать того, кто оступится.

– Боги не избирают, они только указывают путь. А как пройти по пути, да и идти ли, решает сам идущий, – заметила Речка. – А теперь давай отдохнём – ночь вступает в свои права. – Речка подплыла ближе к берегу и, указав Мирославе на пятачок сухой травы, будто нарочно оставшийся на сырой земле, проговорила: – Отдохни здесь, чаровница. А я твой сон стеречь буду, не переживай.

Мирослава почувствовала, как от слов Таёжной веки стали тяжёлыми, а тело – мягким; голова закружилась, и волхва, не в силах сопротивляться сну, опустилась на сухую траву. Положила под голову узелок с вещами и уснула.

Речка же, выйдя из берегов, окружила спящую серебряным туманом журчащих Слов, и ни лесные звери, ни упыри, ни духи не могли учуять волхву, которая, слушая нежную Песнь воды, сама становилась туманом.

Туманом, что ажурным кружевом оплетал всё бытие, искрился, подобно серебряной Песне. В его всполохах бушевало море – чёрное, покрытое льдинами, оно несло в своих водах три корабля. На море ложились низкие тёмные облака, щедро поливая суда градом. Град, падая на палубы, собирался вместе, превращаясь в наполненных светом призраков. Но призраки тут же обращались в дым и исчезали в небе, следуя велению ворожбы мертвеца, что, стоя на носу первого корабля, шептал Слова, окружающие суда чёрной вязью…

– Ты видишь грядущее, – шептала, искрясь, Песнь. – То, что неизбежно произойдёт, ибо каждый уже совершил выбор.

Чёрная вязь скрыла корабли, и Мирослава открыла глаза: она лежала на берегу тёмного покрытого тиной озера, что будто блюдце покоилось в сердце перелесья. Серебристый туман окутывал старый покосившийся терем, стоявший на деревянных кольях в центре водоёма.

Ворожея, невольно испугавшись, вскочила и оглянулась: Речки не было. Древний лес грозной стеной вырастал в предутренней тиши. Затянутое облаками небо наливалась холодным рассветом.

Мирослава вновь посмотрела на терем – тёмный, застланный паутиной, почти истлевший… Она пришла. Речка отправила её прямиком к Топи.

Волхва глубоко вздохнула, отогнав внезапно налетевший страх, и шагнула к воде. Опустилась перед озером на колени, осторожно посмотрела на зеркальную гладь и не увидела своего отражения. Казалось, вода поглощала весь павший на неё свет.

Мирослава услышала тихий шёпот, похожий на далёкую Песнь ручья. Оглянулась – по-прежнему никого. Вновь обратила взор на озеро и вновь услышала тихую Песнь. Песнь становилась громче, мелодичнее, мягче. Песнь просила коснуться воды, Песнь ждала… Ворожея, не в силах противиться зову, осторожно коснулась зеркальной глади. Мокрая холодная рука тут же обхватила девичье запястье, и Мирослава от неожиданности вздрогнула.

– Та, кто ко мне по своей воле пришла да Дар принесла, не должна меня бояться, – тихо захихикала Топь, и Мирослава почувствовала, как невольно сжалось сердце. Но сердце сжалось не от страха, а от горького чувства неизбежности совершённого выбора.

– Я принесла тебе то, что мне дороже всего, дабы ты дала мне мёртвой воды да позволила пройти в Терем, – тихо ответила Мирослава.

Озеро ещё крепче сжало руку волхвы, и Мирослава увидела, как сквозь тьму воды проступает безглазый серый лик.

– Ты хочешь стать Хозяйкой моей? – вкрадчиво поинтересовалась Топь, подплыв к поверхности воды ближе. Мирослава невольно отпрянула, и Топь сипло рассмеялась, отчего вода забулькала.

– Я хочу Свет спасти, – нашла силы ответить Мирослава. – Обратиться к тебе мне велела Макошь.

– Сама Богиня Судьбы? – удивилась Топь.

– Да, – кивнула Мирослава. – И она сказала отдать тебе то, что мне дороже всего. Правда, я не знаю, что это, – у меня ничего нет, так что говори сама, чего желаешь.

– Твой обет послушницы. – Топь ещё сильнее сжала руку Мирославы. – Ты должна отречься от служения Богам, дабы стать свободной и исполнить то, зачем пришла, – шелестела Топь, подплыв к поверхности воды ещё ближе. – Отдай мне свой венчик и свой обет, волхва.

Грудь Мирославы пронзило холодом.

– Учись смирению, Мирослава, – послышались слова Никодима. – Без смирения, со страхом, силу Велеса с благого дела можно обернуть в тёмное. Именно смирению учат в Свагоборах – вот для чего нужен отказ от мира. Не из строгости, а из мудрости. Страх, страсти, обиды и желания мучают детей Сварога, и люди совершают дурные поступки. Боязно думать, что будет, коли волхв, с Силой Звёзд знакомый, обратит дар Велеса на потребу собственным нуждам, а не на веление Света.

Мирослава отогнала нахлынувшее воспоминание: она справится, она сможет обратить Силу Звёзд на благое дело, даже отказавшись от своего Слова. Иначе бы её не избрали Боги – ей бы не явилась Макошь. Она исполнит веление Света.

Одной рукой Мирослава сняла с головы венчик и опустила его в воду. Топь, свободной рукой схватив Дар, оскалилась и ещё сильнее потянула Мирославу к себе.

– Что ты делаешь?! – возмутилась волхва, стараясь вырваться.

– Как что? – рассмеялась Топь, отчего её серый лик расплылся по воде, будто маслянистое пятно. – Забираю Дар. Неужели ты думала, что верёвочкой откупишься? – сипло смеялась навь, и Мирославу обдало холодом страха: послушница догадалась, что же требовала Топь.

Мирослава упиралась изо всех сил, но чем сильнее сопротивлялась волхва, тем пуще тянуло её озеро. Ворожея не выдержала и упала лицом в воду; цепкие руки Топи обхватили девушку сильнее и повлекли ко дну.

Вода обжигала холодом, Мирослава отчаянно пыталась вырваться, желание вдоха сводило с ума… Вода ворвалась в лёгкие острой болью, и свет померк.

Со светом исчез и холод – Мирославу окружала только бархатная тьма.

– Видишь, и совсем не страшно, – шелестел мрак. – Только так ты сможешь попасть в Терем, ведь он на Той Стороне, за Девятым небом…

Мирославе снились удивительные сны: далёкие города среди жарких пустынь, бескрайние океаны, что бороздили удивительные корабли с горящими, будто огонь, парусами, высокие горы и глубокие воды.