Вы все жжете! Часть 2 - Бронислава Вонсович Страница 26

— Спасибо, что привел Фурнье. Без него меня бы наверняка задержали.

— Разве? Альвендуа так рьяно выступал в твою защиту, — усмехнулся Шарль.

Я села рядышком и возразила:

— Скорее, в свою. Его невеста не должна быть замешана в чем попало.

— Даже если она де Кибо?

— К вопросу о де Кибо. Почему ты был так уверен, что мое нажатие сработает?

Шарль раскрыл книгу и подвинул ко мне. «Кот из монастыря Дюфлуи». Я начала злиться. Самое время, чтобы приобщиться к древним легендам.

— Ну знаешь!..

— Ты читай, читай, — мягко сказал он.

«Одним из достопримечательностей монастыря является привидение кота. С его возникновением связана красивая легенда…» Далее шел текст, романтически освещающий историю, которую я уже знала от настоятельницы. Историю о страданиях монахини, ушедшей в монастырь с любимым котом. Злость усилилась.

— Ты уверен, что мне нужны подробности монашеской жизни?

— Можешь их пропустить, — милостиво согласился он. — Читай отсюда.

И ткнул пальцем в строчку: «Но кот не признавал никого, кроме Лиденингов. Карл Благочестивый пытался подправить свое заклинание, но и сейчас взять кота на руки может только Лиденинг по крови, через остальных он пройдет, как обычный призрак». Я перечитала строчки несколько раз, но смысл от меня ускользал или никак не хотел приниматься.

— Поэтому настоятельница и подчеркнула, что они лояльны Лиденингам, — добил меня Шарль. — Мне сразу показались странными эта фраза и взгляд, брошенный на кота. До его появления она явно собиралась нас выставить. Вот я и решил сразу проверить.

— Не хочешь же ты сказать?..

— Именно.

— Но как такое может быть?

— Уверен, Робер де Кибо знает. Странно, что он тебе ничего не рассказал, — недоверчиво прищурился Шарль.

Подозрения у меня возникли сразу, стоило только вспомнить почерк в монастыре, принадлежавший совсем не принцессе Валери. Разве что предположить, что постриг изменяет в жизни все, в том числе и особенности написания букв?

— У нас не было возможности поговорить наедине, — пояснила я. — Только при Франциске. Но почему ты думаешь, что дедушка в курсе?

— Были же у твоего отца основания считать, что он имеет право на трон.

Я вытаращила глаза. Чтобы слизняк Бовьен претендовал на трон? Для этого мир должен перевернуться, не меньше!

— Глупость какая. Инор Бовьен…

— При чем тут Бовьен? Я про твоего настоящего отца, сына Робера де Кибо. Мутная история с его смертью. Почти ничего не известно. Только отдельные слухи. Но убили его, несомненно, по приказу монарха, а у Робера выбили магическую клятву, явно чем-то шантажируя. Скорее всего, жизнью твоей мамы, которая тогда носила тебя. Причем Совет заткнул, не Корона.

Если бы я не сидела, упала бы.

— Ты уверен?

— Почти. В том, что вы с де Кибо — родственники, уверен. В том, что его сын претендовал на трон — тоже. Остальное домыслы, основанные на крупицах найденных сведений. Но эти крупицы складываются в однозначную картину. Возможно, что что-то стоит неправильно, — отметил он. — Но маловероятно. Важно, что с магическим фоном в Шамборе происходят странные вещи. Королевское Сердце создавалось как раз для того, чтобы этот фон стабилизировать, но нынешние правители не имеют к нему доступ.

— Поэтому принцу подбирают нужных невест, — некстати вспомнила я. — И от Соланж правящее семейство никогда не откажется, поскольку она самая перспективная.

— Самая перспективная — ты. Но в этом случае Совет теряет рычаги давления на корону, что им невыгодно.

— То есть в Совете прекрасно знают, что на троне сейчас не Лиденинг?

— Именно, — кивнул Шарль. — И их это устраивает, потому что они имеют куда больше власти, чем если бы на троне сидел настоящий. Есть рычаг давления, а что проблемы растут с каждым годом, так пока не достигли критического уровня. В идеале, конечно, Филипп должен жениться на тебе.

Он так нехорошо прищурился, что я испугалась.

— Я не хочу выходить за Филиппа, — в ужасе выпалила я прежде, чем успела подумать. — Я его не люблю. И вообще, я помолвлена. Да, — я облегченно выдохнула. — Я помолвлена, и это не та помолвка, которую можно разорвать.

— Для блага Шамбора разорвать можно все что угодно, — возразил Шарль и взял меня за руку. — Но знаешь, мне почему-то тоже не хочется, чтобы ты выходила за Филиппа. Прикрывать своей жизнью чужие грешки… Оно того не стоит.

По-хорошему, нужно было забрать руку и сказать что-нибудь едкое про его невесту или моего жениха. Как его там? Я поняла, что решительно не могу вспомнить, кто же мой жених. Да и зачем? В конце концов, ничего страшного не случится, если Шарль немного подержит меня за руку. Он уже столько раз меня спасал, что теперь может считаться почти братом, даже ближе, чем Жан-Филипп. Намного ближе. Вот прямо совсем рядом…

— Чем это вы тут занимаетесь? — пробурчал недовольный кузен.

Надо же, у меня получилось материализовать мысли. Не успела подумать о Жане-Филиппе — и вот он, тут как тут. И почему только этого не получалось раньше, когда кузен был срочно нужен? Когда нужен, он не просто не материализуется, он исчезает с немыслимой скоростью. Нет, возник сейчас, когда совсем не нужен, ведь я почти ничего не выяснила у Шарля. Я выдернула руку и недовольно посмотрела на нарушителя нашей беседы.

— Медитируем, — невозмутимо пояснил Шарль. — Меня Фурнье попросил позаниматься.

— Непохоже на медитацию, — возразил Жан-Филипп. — Мне показалось, что еще чуть-чуть — и вы поцелуетесь.

— В читальном зале? — изумился Шарль.

— Какая разница где? Вот я и решил этого «чуть-чуть» не ждать, пресечь сразу.

Он сурово посмотрел, словно выполнял наказ дяди Жерара по моему воспитанию. Идеальный старший родственник, блюдущий честь кузины. Наверняка перед зеркалом не один час репетировал.

— Не выдумывай! — вспыхнула я. — Влез в разговор, помешал… медитации, а теперь еще оправдывается.

— Я оправдываюсь? Вы бы уже определились, разговаривали или медитировали, — ядовито бросил кузен. — А то все ее ищут, а она тут медитирует, видите ли. Хорошо еще, что никто не видит, как именно и в какой компании.

— Как и в какой компании медитировать, решать мне! — возмутилась я.

— Ты так домедитируешься непонятно до чего, — чуть скучающе ответил кузен. — Николь, я тебя искал для другого разговора. Медитация, знаешь ли, не самое важное в жизни.

— Мы еще не закончили, — запротестовала я. — У меня остались вопросы.

— На которые я вряд ли отвечу, — заявил Шарль. — Спросишь у самого Фурнье на занятии.

И совершенно нагло ушел, оставив меня с Жаном-Филиппом! Или Жана-Филиппа со мной, это уж как посмотреть. Лучше бы он книгу про привидения оставил: все же маленький червячок сомнения грыз изнутри, не позволяя до конца поверить в то, что я только что узнала. Мало ли почему кот на мне устроился помурлыкать? Может, просто соскучился по лицам без монашеских облачений? За столько-то лет. Если уж Франциску, который пробыл в монастыре куда меньше, надоело до зубовного скрежета, то бедному котику там давно должно было стать плохо. Может, дальше как раз описаны случаи-исключения, а я просто до них не дочитала?