Ночная охотница - Сергей Осипов Страница 25

– Королевой?

– Ну а как, по-твоему, получится? Если Смайли и Утер не будут договариваться с Горгонами, те прикончат твоего Дениса. Утер затем помрет с горя, и королевой станет Амбер Андерсон. Ненадолго, потому что все эти великие расы немедленно поднимут вой и потребуют каких-нибудь перемен, каких-нибудь глупостей, на которые Амбер не согласится, и ее вызовут на поединок. Амбер, конечно, погибнет в первом же поединке, династии Андерсонов придет конец, а следом придет конец всем договорам и обязательствам, благодаря которым эту планету еще не разодрали в клочья. Все расы бросятся сводить счеты друг с другом, и настанет очень веселое время, дорогая моя Настя. И вот тогда тебе будет приятно вспомнить, что когда-то ты была знакома с покойной королевой. Так что не теряй время, Настя, а то не о чем будет мемуары писать. Поговори с Амбер Андерсон.

И знаете что? В его словах был здравый смысл. Теперь мне есть о чем писать мемуары.

Другой вопрос – стоит ли мне тратить последние оставшиеся дни на мемуары?

Ведь читать их будет все равно некому.

4

Сложно сказать, сколько именно времени прошло, прежде чем Настя окончательно определилась в своем отношении к Амбер Андерсон. Не день, и не два, и не три. Забавно, что когда это все-таки произошло, то оправдалась старая пословица о том, что первое впечатление – всегда самое верное.

Первым впечатлением Настю обеспечил Роберт Д. Смайли, еще на борту самолета продемонстрировав пачку снимков на тему «Жизнь, которой у тебя никогда не было». Там были шикарные вечерние платья, яхты, бриллианты, великосветские приемы, конные выезды, улыбки в камеру в компании каких-то, наверное, очень известных и очень богатых людей. Показать такие фотографии и сообщить между делом, что это и есть естественная среда обитания твоего бойфренда и его семьи, – все равно что сделать инъекцию концентрированного синдрома неполноценности, в качестве побочного эффекта которого развивается зависть в чернейшей своей разновидности. Конечно, Настя уже знала, что Андерсоны – королевская династия и все такое прочее, но слова – это одно, фотографии же королевского быта – другое, а Лионея и населяющие ее персонажи во плоти – это уже совсем третье.

Итак, последовательно пройдя через испуг, неприятие, недоверие и презрение, Настя вернулась к старой доброй зависти. Тут-то ее и подкараулила Амбер Андерсон собственной персоной.

Это был уже то ли пятый, то ли шестой день пребывания Насти на гостеприимной земле Лионеи, точнее, на гостеприимном асфальте и на радушных мостовых. Здесь было мало неупрятанной под камень или асфальт почвы, а если она и была, то в виде микроскопических участков, отданных под декоративные цветники, газоны и садики, которые, казалось, были высажены гномами и для гномов же предназначались. Земля в своем грубом, необработанном обличье пряталась где-то по окраинам Лионейского государства, как, например, на старом кладбище, мимо которого Настя проезжала в компании Романа Ставицкого, оборотня по природе и таксиста по профессии.

Сейчас синий автомобиль Романа снова стоял неподалеку от входа в «Оверлук», но двигатель был выключен, и сам Роман откровенно скучал в ожидании, пока его потенциальные клиенты перестанут ругаться. Или спорить. Или говорить на повышенных тонах. Впрочем, назвать это спором или руганью можно было с большой натяжкой, поскольку спор предполагает участие хотя бы двух сторон, здесь же громко возмущалась и делала обиженное лицо одна сторона, вторая же молча стояла рядом и подобно Роману ждала, когда же этот кошмар закончится.

Первой стороной была Настя:

– Я вообще не понимаю, какая муха тебя укусила! С чего это вдруг, а? Буквально вчера ездила с этим таксистом по всему городу – и ничего, и никто слова не сказал, никто не вспомнил про Протокол! А теперь? Может быть, мне еще кортеж из мотоциклистов полагается? И еще вертолет сверху?

Второй стороной был Армандо.

– Ни мотоциклов, ни вертолетов, – сказал он, когда у Насти временно закончились слова. – Только один я.

– Один ты, Армандо, плюс водитель – это уже почти массовая демонстрация, – тут же нашлись у Насти новые слова. – А я намечала тихий скромный поход по магазинам. Чувствуешь разницу? Тихий скромный поход и массовая демонстрация – разве это одно и то же?

Армандо молчал.

– Может быть, ты не чувствуешь разницу, но я скажу тебе по секрету – она есть! Кому я должна позвонить, чтобы ты угомонился и остался в отеле? Кому? Смайли? Амбер Андерсон? Королю Утеру? Я ведь позвоню! Вот ей-богу сейчас возьму телефон и как позвоню куда следует…

– Бесполезно, – сказал Армандо. – Я действую по инструкции Смайли. Смайли получил инструкции от короля.

– Какие еще на фиг инструкции? Ходить со мной по магазинам?

– Усилить режим безопасности. Это значит – и ходить по магазинам тоже.

– Режим безопасности? А что там случилось с моей безопасностью за последние три дня? Стряслась еще какая-нибудь напасть, о которой я не знаю, а не знаю я о ней потому, что вы мне о ней не сказали? Да? Или нет? Или да?

– Я просто получаю инструкции.

– А я просто хочу наконец жить нормальной жизнью, Армандо. Между прочим, Смайли уговорил меня приехать сюда, чтобы здесь я была в полной безопасности, чтобы никакие рыжие Сони, никакие Люциусы и никакие Покровские, вообще никакая тварь до меня не добралась! Теперь ты хочешь сказать, что на самом деле никакой безопасности в Лионее нет?! Тогда зачем я сюда прилетела?! Сидела бы себе в общаге и… – тут Настя замолчала, потому что сорвавшееся с языка слово «общага» звучало в высшей степени неуместно и чужеродно на ступенях отеля «Оверлук», так что ответ на последний из Настиных вопросов напрашивался сам собой – сюда стоило прилететь как раз для того, чтобы не сидеть в общаге. Если подумать, то смерть в студенческом общежитии и смерть в отеле «Оверлук» – это совсем не одно и то же. Или…

Армандо воспользовался очередной паузой, чтобы напомнить:

– Это просто инструкции.

– Да ну тебя, – сказала Настя и посмотрела на синее пузатое такси. Роман Ставицкий дремал за рулем, незаметно покрываясь при этом шерстью. Сон разума рождал чудовище.

Впрочем, как уже выяснила Настя, чудовище было вовсе не опасным, да и сон оказался кратким – таксист вздрогнул, когда рядом с его машиной затормозил черный кабриолет. В машине сидела молодая женщина с короткой стрижкой, издали она была немного похожа на…

– Амбер Андерсон, – сказал Армандо и почтительно склонил голову, обращаясь к брюнетке в кабриолете. Настя мельком посмотрела на Денисову сестру, больше внимания уделила сверкающему кабриолету и хотела как бы между прочим сказать, что на четырех колесах-то любая дура сможет ездить, а вот она, Настя, управлялась с мотоциклом, и хотя кончилось все это жутким падением и прочими нехорошими последствиями… Нет, лучше про это не рассказывать даже между прочим.