Расколотые небеса - Андрей Ерпылев Страница 25

Именно близнецы, потому что шеф Пятого отделения безоговорочно поддержал тезку, и авторитет тандема оказался настолько велик, что к концу совета на их стороне оказалось подавляющее большинство присутствующих, включая САМОГО. Это была победа.

– Что, Саша, – положил близнецу руку на плечо генерал Бежецкий, – отстояли мы твоего найденыша? Показал бы хоть разок… Очень похож?

– Как я… – пожал плечами Александр. – Или ты. Не отличишь.

– Здорово. Было нас двое, стало трое. Размножаемся, однако.

– Четверо.

– Что-что? – не понял генерал.

– Четверо, говорю, стало. Трое здесь, один – там.

– Черт побери! Не много ли генералов в нашем роду? Только отцу, смотри, не ляпни – опять взовьется.

– Не ляпну. Кстати, как… отец? И матушка…

Теперь пожал плечами другой:

– Не молодеют, знаешь ли… Матушка укатила в Германию к Ленке… Не доверяет немецкой бабке и многочисленным тетушкам. Говорит, что не даст вырастить из единственного внука немца.

– Она права.

– Вот и я про то же. А отец не угомонится никак… Так что не проговорись при случае.

– Да не проговорюсь я. Я же без тебя туда не показываюсь.

– И зря, между прочим. Старики к тебе относятся как ко мне. Почти…

– Вот именно, что почти… Третий наш, кстати, не генерал, а все еще ротмистр. Как я до того… Ну, сам знаешь.

– Что так?

Александр присел на подоконник и вынул из кармана портсигар. Проходивший мимо незнакомый придворный неодобрительно покосился в его сторону, но ничего не сказал. Кто из дворцовых обитателей не знал двух блистательных близнецов? Тень Императора, легшая на них, извинила бы все на свете… Да генерал и не думал закуривать: в последнее время он старался пореже предаваться этой пагубной привычке, хотя по-прежнему таскал в кармане изящную золотую вещицу, подаренную Самим.

– Этикет, Саша, – напомнил второй.

– Знаю… – портсигар занял свое законное место.

– Так почему он ротмистр?

– Потому же, почему твой аналог там – все еще командует уланским полком.

– Да ну? Эх, повезло! Я бы с ним поменялся… И что, тот мир настолько отличается от нашего?

– Совсем чуть-чуть, – скрывать что-то не было смысла: завтра-послезавтра вся Империя узнает об открытии своего зеркального отражения – на подготовку почвы для обнародования этого величайшего в истории России события уже дана высочайшая отмашка. – Разве что там не было «весенних событий».

– Не может быть? Как это?

– Так. Государь по-прежнему здоров – покушения на него просто не было, а…

– И Челкин у власти?

– Да, по-прежнему.

– Вот это новость!

– Погоди… Новости еще не все.

– Что же еще может быть сенсационнее? Мерзавец по-прежнему плетет сети! Эх…

– Маргарита…

– Что Маргарита? Стой… Раз переворота не было… Она что – жива?!

– По крайней мере, пока наш третий был там – на здоровье не жаловалась. Тебе привет передавала.

– Постой! – Бежецкий схватил своего двойника за рукав мундира, не обращая внимания на то, что комкает в кулаке ткань вместе с живой плотью, и, не замечая нахмуренных бровей собеседника. – Ты не пошутил сейчас?

– Насчет привета?

– Нет, вообще…

– Ни капельки.

– Ты… Ты знаешь, кто ты?

Генерал был возмущен. Генерал был взбешен. Генерал пылал яростью.

– Ты… Ты… Ты после этого…

– Успокойся. Я сам это узнал буквально вчера.

Бежецкий, опомнившись, выпустил из побелевших пальцев голубое сукно и осторожно провел по нему ладонью, будто стараясь разгладить уродливые складки. Он смотрел в пол, на щеках его играли пунцовые пятна.

– Прости.

– Ничего. Я понимаю.

– Как же быть?

– Откуда мне знать…

Сибирь, за год до описываемых событий

Сиреневое призрачное марево развеялось так же мгновенно, как и окутало Александра, а уже на следующем шагу он ощутил себя в темной комнате. Темной и очень холодной – стужа тут же запустила ледяные пальцы под «доспехи», вонзая когти в распаренное тело. Но автоматика, судя по замигавшему на забрале огоньку индикатора, сработала мгновенно, и поток теплого воздуха, поступающего через десятки отверстий внутри костюма, принялся вытеснять холод обратно. Заодно не давая проникнуть в негерметичный «скафандр» радиации, напоминавшей о себе помаргивающим красным глазком счетчика Гейгера и всякой, научным языком выражаясь, «патогенной микрофлоре», возможно присутствующей здесь в изобилии.

Но не это беспокоило сейчас Бежецкого: прямо перед собой на снегу он различил сразу две человеческие фигуры…

Остальное додумывалось уже в броске и перекате… Вернее, не успело еще оформиться, как автомат знакомо толкнулся в плечо, а тот из «аборигенов», что лежал лицом к «воротам», так и не успев выстрелить из чего-то похожего на пулемет Разинова, парой которых была укомплектована группа, крутнулся на снегу, словно кегля, и запрокинулся навзничь.

– Атас! – ввинтилось в уши, тут же захлебнувшись.

«Один есть!.. Теперь перекат за этот вот пенек и…»

Второй оказался проворнее. Басовитый грохот крупнокалиберной очереди на миг перекрыл свист и завывание метели, а в «пенек», за которым прятался Александр, оглушительно и дробно грохнуло несколько раз, заставив все укрытие содрогнуться и ответить каким-то жалобным металлическим лязгом и звоном.

«Что за напасть?..»

Вот это номер! «Пенек» оказался занесенным до половины и обросшим какой-то пушистой черной коростой зондом! Одним из утерянных в самом начале исследования «запределья» самоходных роботов. Точно! Вот и кабель тянется в сторону «ворот»…

– Колька, живой? – хрипнуло в наушниках удивительно знакомым голосом.

«Русские? Откуда они тут?..»

– Прикрой, – ответил второй голос, тоже знакомый. – Зацепило меня…

«Но ведь…»

– Лежнев, Решетов – это вы?

– Командир?.. Какого же вы…

Ранение вахмистра оказалось пустяковым. Даже и не ранение вовсе, а так – ерунда: пуля чиркнула вскользь по шлему, даже не пробив верхний слой. Да и не могла пробить – «доспехи» разрабатывались с учетом характеристик всего известного легкого стрелкового оружия, и повредить их можно было только чем-то обладающим повышенной пробивной силой. Например, крупнокалиберной пулей из того же «Василиска» Решетова.

– Как же это, ваше благородие? – наперебой недоумевали десантники, заняв вместе с командиром оборону уже на три стороны горизонта. – Вы ж первым шли! Да и мы ровно через сто двадцать секунд после вас занырнули. А вы после нас оказались. Да еще минут через… Коль, сколько там было?