Никакой магии - Андрей Уланов Страница 25

— Даже так? — Кард быстрым движением что-то пометил на листике перед собой. Насколько я могла разглядеть, клочок бумаги был уже весь изрисован подобными пометками: крестиками, звездочками, цветочками… не говоря уж о буквах и рунах. — И что же именно подтолкнуло вас к такому выводу?

— Вывод не только из разговора, сэр. Глава дома Бентинк славится тем, что спешит медленно… и бьет наверняка. А сейчас он сделал ход почти сразу же…

Быстрые шахматы, вспомнила я. Быть может, это была не заранее известная комбинация, как я подумала, а намек?

— Вы что-то хотите возразить, инспектор?

— Что? Скорее добавить, сэр. То есть, — я окончательно запуталась в словах и чуть не перешла на родной эльфийский, — я хотела сказать, что сказанное лейтенантом отчасти подтверждает искренность Оука. Описанные симптомы могла вызвать лишь новая, непривычная угроза. Если бы он точно знал, что смерть лорда Артура — результат очередного хода в привычной ему игре, растерянности бы не было. Как и подавленности, сэр. Думаю, она вызвана тем, что Оук опасается следующего удара неизвестного противника. Уже по себе.

— Тут мы могли бы успокоить милорда, — желчно заметил Кард. — Его имени в списке нет.

— Э-э… — Винсент, словно застенчивый ученик, робко вытянул палец, — позвольте заметить, сэр…

— Что еще, брат Винсент?

— Я просто хотел заметить, сэр, что наш противник вовсе не обязан руководствоваться исключительно списком. Совершенно не факт, сэр.

— Но до сих пор, — возразил О#39;Шиннах, — он руководствовался именно им.

— А разве мы можем быть уверены? — Винсент улыбнулся широкой радостной улыбкой, словно только что сообщил нам о дне Прощания с Зимой или о находке кошелька с тремя сотнями полновесных золотых наггетов. — Нас должны извещать обо всех чрезвычайных происшествиях и странных смертях. Однако вспомните, второй и пятый случай: утопленник во время прогулки на лодке и жертва уличных грабителей — ничего необычного, не будь они в списке, для нас эти случаи так и остались бы строчками в полицейской сводке. И кто знает, сколько уже осталось. А представьте, что случится, если лорд Оук действительно станет следующей мишенью.

— Вы готовы свалиться в паранойю, — отмахнулся лейтенант. — С таким подходом в скором времени мы в каждом свалившемся в канал пьянчуге будем видеть происки Врага.

— Тем не менее, — Винсент поправил очки, — как ученый, я счел нужным обратить ваше внимание и на этот аспект.

— И мы благодарны вам, брат! — веско подытожил полковник.

— Но предпринимать ничего не будете?

— Не буду, — подтвердил Кард, ставя на листик очередной крестик. — Охранники дома Бентинк вряд ли нуждаются в наших советах… да мы и не можем предостеречь их от конкретной опасности.

Смятый листок пролетел через комнату, шлепнулся о стену, отскочил и свалился в корзину. Кард выдрал у лежащей рядом «тетради капитана Блока» еще один лист и принялся сосредоточенно заполнять верхнюю линию аккуратными звездочками. Все остальные, не исключая и меня, с благоговением наблюдали за ним, ожидая, пока на очередной звездочке на полковника снизойдет божественное откровение. Наконец Кард закончил ряд… и тут же принялся за следующий, треугольниковый. За ним последовал крестиковый, грушевый, полумесячный… после которого полковник снова принялся грызть карандаш.

— Брат Винсент…

— Да, сэр.

— Познакомьте иншпектора ш вашей добышей, — судя по голосу полковника, карандаш был очень вкусный, особенно грифель. Учитывая, что последний раз мне удалось поесть еще прошлым вечером, перед выходом на дежурство, мысль показалась мне заслуживающей внимания. В конце концов, едят же древесину бобры…

* * *

— А вот и моя скромная обитель! — объявил брат Винсент с видом короля, небрежно представляющего свой новый летний дворец. — Правда, — смущенно добавил он, — тут немного не прибрано…

«Много» в понятии Винсента, по всей видимости, означало «когда из-за мусора уже нельзя пройти!». Пока же по углам и под столами еще оставалось место для сгребания, в помещении царил просто «небольшой беспорядок»… или хорошо организованный хаос. Три четверти небольшого зала занимали столы и шкафы с различным оборудованием, по большей части мне совершенно незнакомым. Углядев среди непонятных стеклянно-медных зарослей дистиллятор Терхала, я обрадовалась творению гномского мастера, словно старому другу. В дальнем же от входа углу затаился, выставив на свет лишь часть закоптившегося пуза, здоровенный паровой котел, свивший вокруг себя настоящую паутину из приводных ремней и цепей.

— У вас тут лаборатория, верно?

— Частично… — пробормотал Винсент и замер, озабоченно принюхиваясь. — Иногда приходится работать по металлу, выполняя некоторые специфические… м-м-м…

— Кажется, воня… пахнет из того угла, — заметила я. — Чем-то вроде хорошо вываренного… гм, навоза.

— Святой Гермес! — мой экскурсовод сорвался с места, метнулся в проход, едва не надевшись на тиски — и скрылся за рядами стеклянных трубок. Почти сразу же из-за них донесся звон, затухающее шипение… сдавленное «ой-ой-ой!», тихий хлопок и бульканье — а затем волна запаха накрыла меня, и я поняла, что раньше в лаборатории действительно всего лишь пахло.

— Прошу прощения, — Винсент вынырнул откуда-то сбоку, — небольшая проблемка…

В правой руке, чуть на отлете, незадачливый химик держал пузатую колбу, в которой еще продолжала слабо пузыриться буро-зеленая жижа. С каждым шагом вонь становилась все сильнее.

— Задержался у полковника и совсем забыл, что поставил смесь на возгонку. Теперь придется все… — Винсент остановился, задумчиво разглядывая упомянутое «все», горестно вздохнул — и решительным жестом опорожнил колбу в умывальник. Снова зашипело, на этот раз — резко, зло.

— Не волнуйтесь, он фарфоровый, — успокаивающе произнес Винсент, заметив, как дернулись мои уши. — Разъесть не успеет.

— А трубы?

— М-м-м… — химик на миг снова впал в задумчивость, затем вернулся к умывальнику и крутанул вентиль. Кран оглушительно прокашлялся и плюнул струей воды с цветом и запахом ржавчины. — Теперь точно не разъест. Скорее наоборот, прочистит.

На сей раз горестно вздыхать пришлось мне — ведь надевать бело-зеленый фартук «приносящего свет» и читать брату Винсенту лекцию об экологии явно было бы пустой тратой времени. К тому же, сточные воды из охватившей столицу «коптящей подковы» фабрик и без того делали Эффру малопригодной для питья и купания.

Вместо лекции я предпочла достать трубку и закурить. Привычный вишневый вкус хоть немного перебил химическую вонь, а заодно и притупил грызущее чувство голода. Брат Винсент проигнорировал вопиющее нарушение этикета и техники безопасности — а может, и в самом деле не обратил внимания. Тщательно вымыв колбу, он вытер ладони, причем использовал не полу халата, как я ожидала, а висевшее рядом с умывальником полотенце. Судя по характерному выпукло-квадратному рисунку и пушистости ткани, это была не пошлая механическая вязка, а настоящая эскишехирская бурса. Не удивительно, что кто-то — вряд ли сам брат Винсент — позаботился о сохранности столь ценного предмета, намертво приколотив верхний край полотенца к стене.