Никакой магии - Андрей Уланов Страница 24

Ну вот, опять знакомая песня: во всех людских бедах виноваты жадные эльфы/гномы и так далее.

— Будь у нас возможность черпать панацею ведром из реки, как делают ваши лекари со своими «патентованными» снадобьями, мы б непременно снизили цену! — привычно парировала я. — А будь у ваших властей хоть малейшее желание слушать наши советы по части элементарной санитарии, вы бы спасали не тысячи, а десятки тысяч жизней! Хотя, конечно, — с усталой тоской добавила я, — вам-то что с того?

Последняя фраза была ошибкой — я поняла это по тому, как разом напряглись Марк и лейтенант, еще до того, как старый лорд начал свой ответ.

— Мой второй сын погиб в Красных лесах, — голос Оука был сух и спокоен, — царапина от гоблинского дротика… отравленного или просто в рану попала грязь. Будь у полкового врача ваши моховые повязки, Брандон остался бы жив.

У меня тоже имелся ответ. Не рвись Арания приумножить свои заморские владения, сыну Бентинка не пришлось бы умирать под чужим небом. Однако говорить такое вслух было бы еще большей глупостью — наверняка Оук и без того прекрасно знал свою долю вины в гибели сына — и многих других.

Вместо ответа я молча встала из кресла, коротко поклонилась и прошла к ближайшей двери на галерейку. Тугая пружина неохотно поддалась, — больше усилиям подскочившего Марка, — глухо звякнула за моей спиной, вновь запечатав стеклянную корзинку, и я осталась наедине с небом. Шаг, еще один… на двадцать первом шаге галерейка закончилась, дальше была только пустота. Можно сесть, свесить ноги, а затем осторожно заглянуть в бездну — пятнадцать вдохов, не больше! Земля умеет манить своих детей, пусть даже некоторые из них и научились обманывать ее силу.

В детстве я очень любила забираться на верхние ветви родового дерева. Детство прошло, а привычка осталась — очень уж удобно предаваться размышлениям там, куда за тобой почти никто не рискнет залезть.

* * *

— Вы хорошо подумали, инспектор?

— Поверьте, полковник, у меня была просто великолепная возможность подумать, — промурлыкала я. — Именно поэтому я и говорю столь уверенно.

В кабинете нас было четверо: я, полковник, О#39;Шиннах и тихо примостившаяся на стуле в углу шатенка, представить которую Кард пока не счел нужным. Меня же она заинтриговала с первого взгляда, главным образом тем, что я не смогла с ходу классифицировать ее наряд. Нижняя часть — сапожки с высоким голенищем и обтягивающие брюки — могла быть частью костюма для верховой езды, а вот шелковая корсетная блузка с короткими рукавами… причем в строгих темных тонах. Аранийские аристократы вроде нашего лейтенанта цвет темнее синего готовы терпеть лишь в мундирах, а женщины — лишь во время траура. Слишком скромно для дворянки, слишком хорошо для простолюдинки…

— Но вы же не слышали часть разговора! — не выдержал О#39;Шиннах.

— И что с того? Уверена, я ничего не потеряла. Вы же, сэр, — полковник замер с недогрызенным карандашом в зубах, — сами знаете, что смерть Артура связана лишь с работой в Адмиралтействе. Ни с политикой, ни с любовными похождениями, ни с карточными долгами… да и к тому же, такие сведения гораздо проще и надежнее узнать от слуг… среди которых у вас и так имелся доносчик, верно? А к Оуку вы нас вовсе не за информацией посылали.

— А зачем же? — по тону полковника сложно было сказать, доволен он или собирается стереть меня в порошок.

— Для демонстрации, — буркнула я. — Тот монструозный экипаж, на котором нас прокатили, наверняка стал предметом для сплетен половины Клавдиума. А еще — за несколькими фразами — единственными, которые действительно имели значение.

— И какими же именно? — снова влез лейтенант.

— Последними.

— Кое-что напоследок, — внешне лорд Оук оставался спокоен, однако я заметила, как побелела от усилия рука на трости. — Кто б ни оказался убийцей… и какой бы ни была причина… помните, что Дом Бентинк готов предоставить вам любую поддержку. И еще… может случиться так, что собранных вами доказательств окажется недостаточно для королевского правосудия. Если это произойдет, вспомните, что сказал Уильям Моррей накануне битвы при Инверари.

— Мятежный граф тогда произнес довольно длинную речь, — отозвался лейтенант. — Но я догадываюсь, милорд, о чем вы хотите сказать. У короны нет монополии на справедливость! Можете не волноваться — эти слова я запомнил очень давно.