Тени за холмами - Антонина Крейн Страница 25

Я заржала, как конь. Так вот как надо принимать дурацкие подарки! Я запомню.

— Ваше Высочество, а вы не покопались внутри?

Лиссай с любопытством снял очки.

— Хм… — сказал он и длинными, по-паучьи тонкими пальцами залез в коробочку. Вскоре его сосредоточенная веснушчатая физиономия прояснилась. Он вытащил руку, сжимая стеклянную желтую пуговицу.

Я мигом посерьёзнела. Его Высочество настороженно смотрел на стекляшку.

— Это пуговица с вашей старой пижамы, — пояснила я, потому что молчание затягивалось. — Вы были в ней летом, до того, как мы отправились к драконам и случилось всё последующее. Господин Анте Давьер тогда порвал ваш наряд, и пуговица отлетела в сторону. Я подобрала ее — машинально. Недавно я наткнулась на эту пуговицу в одном из карманов летяги — я ж дикая барахольщица, — и когда я поняла, что это… — я не договорила, смешавшись.

Младший принц поднял взгляд от подарка.

— Это пуговица того Лиссая, — ошарашенно сказал он.

— Да, — я кивнула. — Того.

Зеленющие глаза Лиса подернулись дымкой. Он крутанул стекляшкой, разглядывая ее на свет, а потом, поколебавшись, убрал в карман. Из коробочки принц взял еще одну конфету.

Я почесала нос:

— Это подарок-напоминание. Будьте осторожнее, пожалуйста. Ваши эксперименты и путешествия — это прекрасно, но… Быть живым — еще прекраснее.

— Разве быть живым не означает делать то, что хочешь? — возразил принц.

Я пожала плечами.

Лиссай развернул еще одну карамельку и развёл руками:

— Иногда мне к-кажется, что вы ск-кучаете по старому Лиссаю, но не видите, что я и есть он. Я остался прежним. За ик-ключением тела, конечно же.

— Почти год прошел. Никто из нас не остался прежним.

— Ну так это эволюция, а не революция… К-как сын к-короля говорю: эволюция — это нормально, — рыжий улыбнулся и поправил челку. — Мы растём, движемся вперёд. Ежечасно перед нами открываются новые перспек-ктивы… Кстати, об этом. Давайте всё же ск-корее пойдем по мирам — мне не терпится! А без вас в Междумирье очень одиноко, выть хочется, — он вздохнул и разгрыз очередную сладость.

Я усмехнулась:

— Конфеты понравились вам больше, чем пуговица, да?

— К-конфеты прекрасные. Я ими всех угощаю, а они никак не кончаются. Они что, зачарованные?

Я подмигнула.

Зачарованные. С помощью Кадии. Учитывая, что подруга отнюдь не магический гений, даже странно, что эффект получился нужным. Преврати конфеты принца в лягушку — я бы не удивилась!

Лиссай надел очки и пошел прочь по коридору, вновь насвистывая. Сначала печальная, мелодия перешла в мажор, не успел принц скрыться за поворотом.

Лёгкие, лёгкие люди…

* * *

Звон обеденного гонга застал меня в подвалах ведомственного Архива.

Я вольготно расположилась в огромном кожаном кресле с витыми ручками (под размер мастера Улиуса) и, кажется, уснула. Мне снилась какая-то смазанная ерунда: будто книги по всему миру лихорадочно листаются сами по себе, а смутно знакомый-голос (во снах всё всегда не ясно) бормочет: "Ну нетушки, я на такое не соглашусь! Вздумали тоже! Фигушки!".

Как говорится, не так страшен сон, как его толкование.

Я вздрогнула и открыла глаза. Нижний Юго-Западный Архивный Зал тонул в привычном зеленоватом полумраке. Каменные своды — совсем как в винных погребах — пахли сыростью. Тут и там громоздились шкафы со стеклянными колбами, наполненными туманом. В тумане — волшебном, консервирующем — хранились старинные манускрипты.

На хлипких этажерках, расставленных хитрым лабиринтом (будто домино, так и хочется проверить, толкнув крайнюю), лежали другие свитки — попроще. Среди них я откопала документы по Марцеле из Дома Парящих — и теперь бумаги были небрежно рассыпаны на полу под креслом — соскользнули с моих колен… Упс. Архивариусы за такое мне башку открутят.

Слезая с кресла, я макушкой стукнулась о магическую сферу: все светильники в Нижнем Архиве точечные, подвешены, заразы, очень низко. Читать удобно, а вот вставать и садиться — не очень.

— Прах! — ругнулась я, потирая ушиб.

— Ш-ш-ш-ш-ш! — тотчас разнеслось вдали. Меж этажерок скользнула тень архивариуса. Я поспешила спрятать бумаги в рюкзак, морально готовясь к трёпке.

Архивариус — горбоносый старик в черном балахоне, — прошаркал ко мне и обвинительно сложил руки на груди.

— Тинави, — вздохнул коллега, — Там на лестнице валяется несколько ташени. Вы опять закрыли за собой дверь в Архив — зачем?

— Люблю приватность, ничего не могу с собой поделать, — повинилась я. — Птички для меня?

— Я тоже люблю приватность — не читал. Но для вас, вестимо. Больше посетителей сейчас нет, а мне уже лет тридцать… — архивариус задумался, — Или сорок никто не пишет.

— Бедняга вы!

— Почему? — удивился архивариус.

И это удивление было таким искренним, что я не решилась объяснять.

— Но птички ярко-желтого цвета, — проворчал старик мне вслед. — Вестимо, госпожа Селия вас ищет.

— Вестимо, мне конец, — отозвалась я и мрачно потопала прочь.

До кабинета Селии нужно было не только придумать причину того, фигли я опять сплю на рабочем месте, но и преодолеть двести тридцать ступеней узкой винтовой лестницы.

С таким-то входом в Архив и не странно, что у сотрудников туго с социализацией…