Голиаф - Скотт Вестерфельд Страница 24

— Алек! — послышался сзади взволнованный шепот.

Часть его была рада, что Дэрин идет следом. Не потому, что ему хотелось с ней говорить, а потому, чтобы снова и снова от нее отдаляться. Идти прочь. И он шел.

— Алек! — повторила она, срываясь на плач в голос, которым можно было перебудить кого угодно. Алек был уже почти у офицерских кают. Пускай девчонка рыдает, чтобы они услышали.

Ведь получается, она врала им всем. Своему капитану, командирам, товарищам по команде. И ее торжественная присяга королю Георгу тоже, получается, пустой звук.

На плечо ему легла ее рука:

— Дурачина ты, принц, стой!

Алек обернулся резким рывком, и они в тишине воззрились друг на друга. Его жалило это открытое созерцание ее резких, тонких черт — невыносимо было видеть то, насколько же он был одурачен.

— Ты мне лгала, — выдавил он наконец.

— А то нет. Какую еще банальность сморозишь?

Глаза у Алека округлились. У этой… девчонки хватает еще духа дерзить?

— Вот и вся цена твоим разглагольствованиям о воинском долге — ты вообще не солдат.

— Я солдат, и причем хороший! — огрызнулась она.

— Ты девчонка, одетая в мундир.

Алек видел, что его слова ее больно ранят, и снова отвернулся. Мелочное удовлетворение мешалось в нем с праведным гневом.

Он не верил вплоть до этого момента ни газетной писанине, ни ее россказням экипажу про своего отца, ни даже шепотку проницательного лори; все это его не убеждало. Но она так легко откликнулась на свое имя…

— А ну повтори, — процедила она у него за спиной.

Алек продолжал шагать. Этот абсурдный разговор был невыносим. Все, что ему хотелось, это добраться до своей каюты и запереть изнутри дверь.

И тут его внезапно толкнуло вперед. Ноги запутались, и он упал на четвереньки, изумленно глядя в пол.

— Меня что… ты толкнула? — обернувшись, спросил он, глядя снизу вверх.

— Да, я, — ответила она, дико сверкнув глазами. — А ну, повтори еще раз.

Алек поднялся на ноги:

— Повторить что?

— Что я не настоящий солдат.

— Пожалуйста. Ты не нас… Ай!

Алек шатнулся назад; от тычка в ребра занялось дыхание. От удара в живот он спиной ударился о каютную дверь. Ого, крепко.

Алек сжал кулаки, чувствуя, как кровь закипает от гнева. На миг он отметил, что кулаки она держит чуть низко, да еще и подволакивает ушибленную ногу. Но еще прежде чем замахнуться, он понял, что сдачи дать не сможет. Не потому, что она девчонка, а потому, что ей уж очень хотелось драться. Она была готова на что угодно, чтобы чувствовать себя настоящим мальчишкой.

Алек выпрямился:

— Ты предлагаешь, чтобы мы уладили вопрос на кулачках?

— Я предлагаю тебе сказать, что я настоящий солдат.

В полумраке он разглядел, что глаза у нее блестят от слез, и улыбнулся одними губами:

— Вот так ревут настоящие солдаты?

Дэрин забористо выругалась, большим пальцем смахнув со щеки слезу. Кулаки у нее были все еще сжаты:

— Это не слезы, это…

Она вдруг замолчала в тот момент, когда у Алека за спиной отворилась дверь. В проеме стоял заспанный доктор Баск в ночном халате.

— Что здесь происходит, Шарп? — спросил он с недовольным видом.

Руки Дэрин упали вдоль боков:

— Ничего, сэр. Нам показалось, что мы слышали шаги кого-то из русских. Может, шпик или кто-то просто заблудился.

Ученая шишка оглядел коридор в оба конца:

— Шпик, говорите? Ну-ну. Уж вы при встрече попросите его, юноша, не поднимать лишнего шума.

— Слушаю, сэр, — коротко кивнул Алек. — Приношу вам свои извинения.

Доктор Баск ответил поклоном:

— Не стоит, ваше высочество. Спокойной ночи.

Дверь закрылась, и глаза Алека и Дэрин снова встретились. Ее откровенный страх задел его душу. Она думала, что он все расскажет ученому. Ведь именно об этом она сейчас подумала?

Алек повернулся и снова зашагал к своей каюте.

Сзади слышались тихие шаги Дэрин, она шла словно по зову. Алек тяжело вздохнул, и гнев постепенно отступил, напоминая о себе разве что ноющей болью там, где она ткнула его в живот. Оставалось расставить все точки над «i».

Подойдя к двери, он открыл ее и вытянул перед собой руку:

— Дам пропускают вперед.

— Да пошел ты, — парировала она, но вошла первой как ни в чем не бывало.

Он зашел следом, закрыл тихонько дверь и сел за стол. За окном тихо плыла земля в пятнах снега, залитые лунным сиянием острова среди моря черноты. Дэрин стояла посередине комнаты, переминаясь с ноги на ногу, как будто все еще готовясь ринуться в драку. Никто из них двоих не свистнул светлякам зажечься; Алек вспомнил, что лори они оставили в мичманской столовой.

Секунду он размышлял над тем, что вот, даже кроха-зверок оказался проницательней, изобличив перед ним Дэрин.

— Что ж, удар был неплохой, — признал наконец Алек.

— В смысле для девчонки?

— Хоть для кого. — В ребрах и животе в самом деле побаливало. Он повернулся к Дэрин: — Мне не надо было так говорить. Ты на самом деле хороший солдат — я бы сказал, даже очень. Но друг из тебя не особый.

— Откуда ты знаешь?

На щеке у нее блеснула слеза.

— Я тебе рассказал все, — Алек говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Все мои секреты.

— Да. И я ни один из них не выболтала.

Он это проигнорировал, продолжая поочередно загибать пальцы.

— Ты была первым членом этого экипажа, узнавшим, кто мой отец. Ты единственная, кто знает о моем письме от папы римского. Ты знаешь про меня все. — Он отвернулся. — И ты не могла рассказать мне об этом? Ты мой лучший друг — в каком-то смысле, я бы сказал, единственный — и ты мне не доверяешь.

— Алек, дело не в этом.

— Поэтому ты лжешь для развлечения? Извините, доктор Баск, у нас, похоже, заблудился шпик. — Алек покачал головой. — Я вижу, для тебя это так же естественно, как дышать?

— Ты думаешь, я здесь для того, чтобы развлекаться? — Дэрин подошла поближе к окну, кулаки у нее снова были сжаты. — Странновато, не правда ли? Ведь когда ты думал, что я мальчик, то говорил, что с моей стороны это чертовски отважно служить на этом корабле.

Алек опустил голову, вспоминая ту ночь, когда Дэрин рассказала ему о том, что произошло с ее отцом. Она задавалась вопросом, не безумие ли это, служить на корабле, полном водорода, как будто бы подсознательно ей хочется разделить отцовскую участь и погибнуть, как он.