Маршал Сталина. Красный блицкриг "попаданца" - Михаил Ланцов Страница 24

17 августа 1938 года. Москва. Кремль.

Кабинет Сталина.

— …таким образом, товарищи, — завершал свой доклад Ворошилов, — одиннадцатого августа мы смогли заключить с японцами перемирие и сесть за стол переговоров. Собственно, на этом инцидент и был исчерпан.

— Товарищ Ворошилов, — обратился к нему заместитель наркома ВМФ Кузнецов, — вы считаете, что японцы больше не будут устраивать такие большие провокации на границе? Ведь на озере Хасан была фактически небольшая война.

— Сложно сказать, — пожал плечами Ворошилов. — Мы ведь даже не знаем — из-за чего произошло это нападение и на что японцы рассчитывали.

— А что товарищ Тухачевский скажет по этому поводу? — спросил Сталин, видя, что Кузнецов хочет высказаться в несколько эмоциональной форме, метая взглядом молнии в сторону Ворошилова. Этому нужно было помешать. Решительный и самостоятельный Кузнецов был крайне нужен в канун войны, а потому требовалось избежать ссоры между ним и старым маршалом.

— У нас нет серьезных разведывательных сведений, а потому мы действительно не знаем, что планируют японцы, — Михаил Николаевич сделал реверанс своему начальнику, — но, — он выразительно посмотрел на Кузнецова, — если товарищ Сталин спрашивает лично мое субъективное мнение, то рискну предположить, что этот инцидент на озере был разведкой боем. Проверяли нас на вшивость. Сможем ли мы выдержать удар и дать сдачи? — Напряженность с лица Кузнецова сразу сошла, когда он понял, что обрел в данном вопросе союзника. Да и Сталин оказался вполне доволен — от прежнего несносного и заносчивого «красного Бонапарта» не осталось ничего. Теперь он был в состоянии думать, что, где, кому и как говорить. Да и намек понял очень ясно, оперативно подыграв и погасив никому не нужный конфликт. — Ведь у японцев очень серьезные интересы в наших дальневосточных владениях. Если мне не изменяет память, то они жаждут забрать у нас все наши владения вплоть до Байкала. Уверен, что эта провокация будет иметь развитие.

— Вы считаете? — несколько рассеянно переспросил Ворошилов.

— Предполагаю, — кивнул Тухачевский. — Токио, для того чтобы выработать свою стратегию в отношении СССР в будущей войне, нужно понять, на что мы способны. Самым логичным развитием ситуации станет удар по нашему сателлиту — Монголии. Мы ведь показали, что будем защищать свои земли. Теперь их должны заинтересовать наши союзники, причем, по возможности, наиболее беззащитные и легкодоступные.

— И какими силами? — уточнил заинтересованный Кузнецов.

— Мне сложно судить об этом вопросе, — ответил маршал, — я ведь не начальник штаба Квантунской армии. Но очень много они выделить не смогут, так как уже не первый год воюют с китайцами и не рискнут ослабить фронт. Думаю, две-три дивизии. А вы как считаете?

— Я согласен с вами. Разве что сил может быть чуть больше. Да и отдельные провокации на море не исключены. Наш Тихоокеанский флот достаточно слабый и вряд ли сможет даже в обороне держаться против японского. Боюсь, как бы нам туго не пришлось в случае большой войны. Кроме того, флот… его у нас собственно и нет. Так. Одна пародия, — махнул рукой Кузнецов. — Без больших океанских кораблей: линкоров, крейсеров и авианосцев нам с японцами не совладать. А взять их неоткуда в обозримом будущем. Даже если морской бюджет увеличат в четыре раза. Это дело минимум на пару десятилетий. Да и инфраструктуру под флот нужно делать, сейчас ведь на Дальнем Востоке у нас практически ничего нет.