Крылья ворона, кровь койота - Ксения Баштовая Страница 23

В отличие от Адама, которому творящийся вокруг бедлам весьма действовал на нервы.

Голова кругом шла.

Впрочем, в происходящем были и свои плюсы.

Да, нахождение в центре столь мощной нестабильности выматывало, от нее кружилась голова, а во рту чувствовался противный металлический привкус. Да, кожу жгло так, словно Адам умудрился очутиться в центре пожара. Да, последствия этого будут аукаться еще с месяц. Да, у статиста слишком явственный передоз от клубящейся вокруг энергии, но с другой стороны — его кулон уже черт знает сколько не заряжался полностью, а значит, сейчас, в центре такой сильной нестабильности, есть шанс более-менее его подзарядить. Это вам не одиннадцатый уровень, когда все надо специально обрабатывать. Тут все на автомате пойдет.

Кстати.

К слову о кулоне.

Почему не ощущается его жар?

Адам опустил взгляд…

И почувствовал, как сердце упало в пятки.

Кулона не было.

Парень автоматически хлопнул ладонью по груди. Не было кулона. Его просто не было. Не осталось даже обрывка кожаного шнурка, на котором должен был висеть амулет.

В виски ударила упругая волна боли. Сердце встрепенулось где-то в горле. Ноги подкосились, и Адам схватился за подоконник, чтобы не упасть.

Кулона нет. Сколько Адам сумеет протянуть без амулета в центре нестабильности такого уровня? Сутки? Двое? А может, вообще несколько часов?

Ответа не находилось.

Дышать становилось все труднее. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Кожу жгло так, словно неведомый мучитель раз за разом прикасался к телу каленым железом…

И ведь самое ужасное — непонятно, какую площадь занимает эта аномалия. Сколько времени нужно потратить на то, чтобы добраться до ее края?!

В ушах зазвенело.

Теплая ладошка коснулась спины, а в губы ткнулся стакан:

— Выпейте, будет легче. — В голосе блондинки звучало сочувствие.

Вода на вкус отдавала болотом.

Адам с трудом открыл глаза, нашел взглядом свободный стул, плюхнулся на него. В голове не было ни единой мысли, что же делать дальше.

Майе, впрочем, было ненамного лучше. Она абсолютно не понимала, кто и о чем здесь говорит. Нет, пускай эта Имке и рассказала, что тут якобы творится, но все описанное казалось таким бредом, что невозможно представить, будто это реальность.

— Спасибо, — тихо выдохнул «принц», отставляя стакан и опираясь спиной на обитую деревянными панелями стену.

Впрочем, такой она пробыла недолго, сменившись светлым кафелем. Парень дернулся, как будто стена внезапно оказалась горячей, и Майя, автоматически пододвинув ему свободную табуретку, украдкой пощупала плитку: да нет, нормальная, чуть прохладная.

Майе стало смешно. Ну вот, она уже начинает верить в реальность происходящего. Психи никогда не считают себя психами, так? Значит, она уже близка к этой стадии.

Блондинка села на пуфик неподалеку и, склонив голову набок, с интересом разглядывала гостя. Тот встретился с ней взглядом, но девушка совершенно не смутилась. Лишь широко улыбнулась:

— Меня зовут Имке. Ее — Майя. А вас?

— Адам, — с трудом выдохнул парень, опускаясь на стул.

Жар прошел, сменившись противным ознобом. И в тот же миг, когда по коже прошла волна холода, по кухне, смазываясь и растекаясь, как круги на воде, растеклись искажения: кафель сменился плохо отшлифованными бревнами, а мебель, еще недавно выдержанная в классическом стиле, превратилась в ярко-алый пластиковый хайтек с редкими вкраплениями белых полос.

Адам помотал тяжелой головой. Ему от всех этих аномалий было плохо. От слишком большого количества разлитой в воздухе энергии его буквально корежило. Если так дальше пойдет, то по возвращении он даже статистом не сможет работать.

— Где мой кулон?

— Что? — Имке удивленно заломила бровь.

— Кулон, — хрипло повторил Адам. — Бронзовый, на кожаном шнурке.

— Я его не видела, — пожала плечами Имке. — Может, конечно, где-то валяется, но, по-моему, Дерик тебя так притащил.

— Дерик?

— Мой брат. Ты его видел. Он еще требовал выкинуть тебя на свалку, — безмятежно вздохнула девушка.

Адам поморщился. В виски словно по раскаленной игле загнали.

— И что я ему сделал…

Имке улыбнулась ласково, как змея:

— А вот когда он с работы вернется, у него и спросишь.

Она явно знала больше, чем говорила. Впрочем, Адаму было не до того, чтобы выяснять, что же скрывает эта девица. Пусть она и младше его лет на десять, не меньше, но сейчас она является частью той аномалии, что захлестнула многоэтажку и двор вокруг. И неизвестно еще, насколько далеко эта аномалия пролегает: она вполне могла вытянуться на пару километров во все стороны, слишком уж плотной она казалась. Это вам не банальные вьюнки по кружке.

И это совсем нехорошо.

А если сюда добавить еще и отсутствие кулона…

Нужно как можно скорее выбираться из этого места, пока еще есть надежда вернуться в Стаю хотя бы статистом. Если Адам пробудет здесь слишком долго — даже на проверку карточек не возьмут.

А значит, осталась всего одна мелочь. Точнее, две. Найти кулон и выбраться из этой аномалии.

И почему Адаму казалось, что проще намылить веревку и повеситься?

Если Хельдер рассчитывал, что сможет быстро попасть на службу, то он жестоко просчитался. Все, что ему удалось, — это выйти из дома, пройти небольшое расстояние и завернуть за угол.

Уже через мгновение после этого в локоть Крапчатому вцепились тонкие пальцы.

— Какие люди — и без намордников! — провыл в ухо визгливый и, к сожалению, знакомый голос.

Хельдер нацепил на лицо дежурную улыбку — а это, если вспомнить о его плохом самочувствии, было настоящим подвигом — и повернулся на звук:

— Рута! Какая встреча!

Рута Даккен считала себя неотразимой. Рута Даккен считала себя самой красивой девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой остроумной девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой-самой-самой… Перечислять можно еще долго. Впрочем, дочь Черного Гормо Даккена может себе это позволить, на то она и дочь Черного.

Учитывая, какой силой обладал ее отец, какой пост он занимал, девушка вполне могла найти себе достойного кавалера. Но она почему-то избрала в качестве жертвы именно Хельдера Лейдена.

— Я так рада тебя видеть, Дерик! — ласково прощебетала Рута, обнимая его за шею.

Парень застыл каменной статуей. Где-то в глубине души он понимал, что ему полагается как-то ответить, обнять, например, девушку, поцеловать ее — хотя бы в щеку, — но заставить себя сделать это он, к сожалению, не мог. И ведь самое обидное, заставь он себя откликнуться на чувства Руты (и не важно, насколько искренними они были), ему точно не пришлось бы несколько часов назад пытаться попасть на Запретный остров. Благодаря Гормо Даккену все эти проблемы были бы решены намного проще. Другой вопрос, что Хельдер собирался получить намного больше, чем ему мог дать Черный.