Избранница - Варвара Иславская Страница 23

В сопровождении зеленоглазого и услужливого Вацлава Элиза вошла в большой, просторный зал, где обычно устраивались пиры. Как и все современные люди, перешагнувшие рубеж 20-ого века, она представляла себе подобные мероприятия по картинкам и по плоским изображениям людей в древних рукописях.

Но в действительности все было сосем не так. Во-первых, в помещении стоял довольно неприятный запах, исходящий от стоящих на столах закусок, к которому примешивался естественный запах человеческих тел, иногда сдобренных резким ароматом средневековых духов или привезенных с Востока благовоний. Сотни сальных свечей стоящие на специальных подстольях, неистово чадили, добавляя свою струю в общую смесь запахов. Сама зала не представляла собой изящное и изысканное творение архитектуры, как это было в более поздние века. Скорее все — начиная от деревянной мебели и заканчивая последним гвоздем, было довольно грубым, но прочным, как и сам средневековый замок. В архитектурном отношении зал не представлял собой особого интереса: те же каменные стены и полы; уходящие ввысь стрельчатые окна, украшенные цветными витражами. Полы были застелены резаным камышом, так как все объедки бросали прямо на пол, а на стенах висели бесценные гобелены, изображающие битвы крестоносцев с мусульманами. На гобеленах отчетливо прослеживалась геральдика рыцарских орденов, принимавших участие в этом грустном и трагическом мероприятии под названием крестовые походы.

По трем сторонам периметра зала стояли длинные дубовые столы, покрытые красноватой холщовой скатертью.

Но не подумайте, что все было так уж грубо, некрасиво и невесело! Люди были одеты в яркие костюмы красных, коричневых и голубовато-синих тонов, щедро украшенные тяжелыми драгоценностями, которые создавали необыкновенные переливы красок, сливаясь с томным светом, исходящим от сотен свечей. К тому же оживленные лица людей и непринужденная обстановка приятно расслабляли и создавали радостное ощущение праздника.

Пажи с быстротой ланей разносили закуски на больших оловянных блюдах и ставили огромные кувшины с питьем. Сделанные из тончайшего богемского стекла и переливающиеся всеми цветами радуги гигантские кубки для вина и корзины с фруктами, они, вероятно, поставили уже давно.

На балкончике, задрапированном синей тканью, стояли герольды с трубами, одетые в синие пурпуэны. Каждая труба была украшена флагом с изображением королевского герба.

Гости уже сидели за столами и, как показалось Элизе, маялись от голода, потому что король и королева явно запаздывали. Элиза заметила, что места для короля и королевы находятся в самом центре горизонтально расположенного стола, под шикарным малиновым балдахином. То там, то здесь шныряли мальчики-пажи, одетые в синие или белые пурпуэны с накладными плечами. Их изящные ноги обтягивали белые, иногда разного цвета шоссы. Абсолютно все мужчины носили нелепые с точки зрения Элизы кожаные остроконечные башмаки на низкой подошве.

«Как только они не падают?» — подумала Элиза.

Ей было интересно наблюдать за людьми на этом средневековом пиру, тем более, что их было совсем немного. Вероятно, Карл пригласил только самых близких людей. И потом за общим весельем и разговорами на Элизу вообще никто не обращал внимания.

— Позвольте, я отведу вас на ваше место, — предложил зеленоглазый Вацлав.

— Буду вам очень признательна, — вежливо ответила Элиза.

— Я посажу вас рядом с менестрелем, который прочтет нам сегодня чудные стихи о любви.

Вацлав вежливо отодвинул стул и посадил Элизу рядом с бледным высоким юношей, одетым в длинные серые одежды. В руках он держал свиток бумаги, на котором написал свое творение о любви.

Вдруг словно вихрь, в зал ворвался уже знакомый нам Иржи и громким, торжественным голосом объявил:

— Его Величество император Священной Римской империи Карл IV и Ее Величество королева Бланш.

И отойдя в сторону, Иржи присел на одно колено и склонил голову. Гости встали со своих мест и точно так же почтительно присели и почтительно склонили головы перед монархами. Находящиеся на балконе герольды затрубили какую-то приветственную оду, возможно, заимствованную еще у древних римлян, и в зал сначала вошли несколько епископов в роскошных золотых тиарах и золотых мантиях, а за ними торжественно вошли Карл и Бланш в сопровождении своей свиты, состоящей из рыцарей в легких, изящных доспехах и двух уже известных нам фрейлин Бланш: Марии и Ханы, одетых по-праздничному в светло-оранжевое сюрко и прозрачные белые чепцы.

— Слава королю и королеве! Слава королю и королеве! — слышалось со всех сторон.

Карл и Бланш с истинным достоинством монархов отдавали поклоны своим подданным, в то время как подданные бросали к их ногам белые и красные розы.

«А если они наступят на шип?» — прагматично подумала Элиза. — «Ведь обувь-то у них почти без подошвы. Ничего, потерпят. Наверное, они уже к этому привыкли», — продолжала ерничать Элиза. — «У них в отличие от нас, впереди целая вечность».

Впервые Элиза осознала, что это были не сказочные, а настоящие король и королева, благородно выступающие перед своими подданными в роскошных малиновых мантиях, отороченных горностаем, в отделанных золотом королевских сюрко и в коронах империи, украшенных драгоценными камнями, свет от которых отражался в отблесках пламени многочисленных свечей, создавая причудливую игру света и тени. Элиза как зачарованная смотрела на этот виртуозный спектакль, и ей захотелось плакать от умиления, потому что она, обожающая красоту и искусство, никогда еще не видела такого буйства красок.

Наконец король и королева торжественно заняли свои места под балдахином, и Карл хозяйским взглядом оглядел своих поданных. В зале воцарилось напряженное молчание.

«Что скажет король? В каком он настроении?» — читалось на лицах подданных.

— А где же вино? — с деланным недоумением спросил Карл, а Бланш одарила всех очаровательной улыбкой доброй королевы.

От Элизы не ускользнуло и то, что Бланш уже успела побывать у цирюльника, который наложил на ее довольно бледное лицо довольно сильный макияж, сделав его более ярким, волевым и одновременно чувственным.

— Вина! Вина! — кричали вслед за королем гости.

Тут же в залу под звуки труб вбежали синие пажи, неся на золотых подносах огромные запечатанные бутылки с древним вином. Как по команде, пажи остановились у столов в ожидании указаний. Иржи торжественно взял бутылку с самого красивого, украшенного бриллиантами подноса и поднес ее королю, сделав жуткий, вычурный реверанс, который явно не понравился Карлу.

— Открывай, Иржи! — скомандовал король. — Но первым выпьешь ты!

Услышав эти слова, Иржи побледнел, но зная суровый нрав короля, промолчал. Видимо, справедливый Карл недолюбливал своего главного распорядителя за лживость, склочность лицемерие и склонность к интригам.

— Пей! — грозно скомандовал король, хотя для пробы вина и пищи у средневековой знати всегда были специальные люди.