Выбор Девлина - Патриция Брей Страница 23

— Еды я тебе принесу, однако у нас только две комнаты, и они заняты благородными путешественниками. Моим собственным сыновьям сегодня придется спать в амбаре. Если хочешь, ночуй в общей комнате, на полу.

— Две комнаты — маловато для постоялого двора, — заметил Девлин.

Женщина гневно сверкнула глазами.

— Когда-то он был гораздо больше. Пожар убил моего мужа и уничтожил трактир, и теперь мы перебиваемся, как можем.

Девлин ощутил невольное сочувствие к хозяйке, хотя понимал, что она в нем не нуждается.

— Спать в комнате намного лучше, чем на мокрой земле. Благодарю тебя за гостеприимство.

— С тебя шесть медяков.

Трактирщица заломила непомерную цену, ведь Девлин не получил даже постели, но он был вынужден согласиться. После того как он медленно отсчитал шесть монет, кошелек на его поясе изрядно похудел. Трактирщице вовсе не обязательно знать, что у него в мешке есть еще один кошелек, гораздо толще. Пусть женщина и дальше думает, что он — бедный фермер.

Общая комната располагалась всего в нескольких шагах от коридора. Девлин догадался, что прежде это был зал или что-то вроде этого. Теперь в комнате стояли четыре длинных деревянных стола и грубые стулья из сосны. За одним из столов сидели двое мужчин, постарше и помоложе, оба в изысканных одеждах. Хозяйка подвела Девлина к самому дальнему от гостей столу.

Он скинул с плеча мешок и, сняв плащ, повесил его на стену у очага, чтобы просушить.

— Добрый вечер, — поздоровался Девлин.

Вельможи, окинув его небрежным взглядом, ничего не ответили. Девлина это устраивало как нельзя лучше.

Через несколько минут мужчины поднялись и вышли. Пока они добирались до своих комнат, стук их шагов эхом отзывался по коридору. Спать было еще рано, но дорога, очевидно, сильно утомила путешественников, хотя Девлин и не мог взять в толк, как может утомить езда в карете, ведь когда удобно сидишь, любое путешествие становится легким и приятным.

Девлин поужинал тушеной морковью и жареным кроликом в соусе из трав, запив еду парой кружек золотистого вина. Еда оказалась гораздо вкуснее, чем он мог ожидать, глядя на невзрачную обстановку трактира. Наверное, до того, как случился пожар, в трактире отбою не было от постояльцев, подумал Девлин, и когда хозяйка пришла забрать посуду, спросил ее об этом.

— Что проку в умениях, если некому их оценить? — вздохнула та. — С каждым годом у нас останавливается все меньше народу. Скоро вообще никто не будет ездить по этой дороге.

Девлин насторожил уши.

— Я слышал, дорога небезопасна. Говорят, в лесу орудуют какие-то разбойники, но я не особенно верю слухам.

— Везде найдутся те, кому не писан закон, — сказала трактирщица, смахивая со стола крошки. — Я сама не думала, что доживу до того дня, когда ездить по королевской дороге станет опасно. Кто знает, что будет дальше? Королю нет до этого никакого дела. Он правит в Кингсхольме, вдалеке от простого народа и его забот. Он и пальцем не пошевелит, пока бандиты не нападут на его собственный дворец.

В этот момент в дверь заглянул юноша.

— Мама, ты закончила дела?

Юноше было лет восемнадцать-девятнадцать, и лицом он сильно напоминал маленького Яна. Старший сын хозяйки, понял Девлин.

— Ступай, Пааво, я приду через минуту, — ответила трактирщица и, повернувшись к Девлину, сказала: — Можешь отодвинуть столы и разложить постель возле очага. Когда будешь ложиться, потуши лампу. Уборная во дворе, позади хлева. Мы с сыновьями встаем с первыми лучами солнца, поэтому сейчас пойдем спать. Если что-нибудь понадобится, моя комната — первая по коридору.

Девлин поблагодарил хозяйку и пожелал ей спокойной ночи. Несмотря на довольно ранний час, его глаза слипались, и он то и дело клевал носом. Наверное, лучше размяться немного, чтобы не заснуть прямо за столом. Девлин встал и тут же, охнув, согнулся от боли, скрутившей желудок. Его спина и лоб взмокли от пота. Он наклонился вперед, хватаясь за стол, — желудок свело второй волной боли. Будто чья-то огромная рука выворачивала наизнанку его внутренности.

Боль немного отступила, и Девлин глухо выругался. Он знал, что скоро приступ повторится.

— Чертов серолист, — зарычал он, снова скрючившись от колик.

Ну надо же, какое невезение! Ему становилось плохо даже от одного листочка этого растения, а судя по всем признакам, в этот раз он съел много больше. Обычно Девлин избегал блюд, приправленных серолистом, но сегодня не смог распознать его среди других запахов.

Боль все усиливалась. Теперь у Девлина было такое чувство, словно ему в глотку льют расплавленный метал. Из последних сил он заставил себя выпрямиться и побрел к двери. Держась одной рукой за живот, другой он толкнул дверь и, шатаясь, вышел в темноту.

Где же эта чертова уборная? Девлин никак не мог вспомнить, что говорила хозяйка, а на поиски у него уже не было времени. Волоча ноги, он попытался двигаться быстрее и едва успел добраться до обгорелых руин, как его внутренности окончательно взбунтовались. Девлин упал в грязь на четвереньки, и открылась рвота. Волны острой боли сотрясали тело; даже когда в желудке уже ничего не осталось, его по-прежнему продолжало тошнить.

Он с трудом поднял голову и, борясь с головокружением, сел на колени. В животе пульсировала глухая боль. Девлин злился на себя, что допустил такую глупость. Но откуда ему было знать? Серолист — дикая трава, растущая только в Дункейре. Кто мог предположить, что в простом придорожном трактире в Джорске подадут блюдо с такой экзотической приправой?

Ожидая, пока желудок успокоится, Девлин ругал себя последними словами. Его одежда насквозь промокла от пота, и на холодном ночном воздухе он замерз, но боль все не проходила.

Наконец колики начали ослабевать, и Девлин рискнул встать на ноги. Голова сильно кружилась — сказывалось то, что он наелся серолиста, а потом был вынужден весьма неприятным способом избавиться от ужина. Он медленно пересек двор и позади хлева нашел наконец уборную. Он облегчился и зашел в расположенную рядом умывальню, где прополоскал рот и плеснул на лицо холодной воды. Возвращаясь обратно в трактир, Девлин чувствовал, как ноют все кости. В комнате у него едва хватило сил, чтобы сдвинуть столы и раскатать постель. Пока он расстилал ее, снова закружилась голова, и он буквально рухнул на пол, даже не сняв сапог и не погасив лампу.

У него пересохло во рту от жажды, однако по опыту он знал, что даже небольшой глоток воды вызовет новый приступ рвоты. Оставалось лишь заснуть и надеяться, что к утру ему станет лучше.

Закутавшись в плащ, Девлин закрыл глаза и расслабился. Через некоторое время он услышал чьи-то шаги в коридоре и звук осторожно открываемой двери. Желая, чтобы его наконец оставили в покое, Девлин уткнул голову в складки плаща.

Шаги прозвучали ближе, и Девлин почувствовал тупую боль от пинка в бедро, но он испытывал такую слабость, что даже не пошевелился.