Игры вышнего мира - Олег Авраменко Страница 23

— На Грани Малас, — ответил Ларссон; это была вторая кодовая фраза.

— Ага, Малас! Теперь припоминаю. Сложный был случай, весьма сложный… Ну, ладно, — Нуйон мигом сменил тон. — Перейдём к делу. Но сначала подождите немного, я заставлю слугу забыть о вашем визите. Этим лучше заняться сразу, по свежим следам.

Он вышел, а Ларссон принялся внимательно осматривать обстановку кабинета, выискивая хоть малейшие намёки на то, что его хозяин служит Нижнему Миру. Но даже зная об этом, он не обнаружил ни единой мелочи, которая позволила бы заподозрить Нуйона в чёрном колдовстве. Впрочем, иначе быть не могло — в противном случае его давно бы разоблачили. Сам Ларссон тоже много лет жил двойной жизнью, но никто, включая жену, и помыслить не мог, что он был чёрным магом…

А хотя почему «был»? Разве сейчас он не служит Локи? Ну, допустим, не служит, а сотрудничает — но какая, собственно, разница? Только лишь в том, что у Ларссона больше нет доступа к инфернальным силам, теперь он обходится своей природной магией. Но ведь есть немало ведунов, которые из-за слабости своего рецессивного дара неспособны выдержать Чёрное Причастие и вместе с тем не хотят становиться одержимыми, поэтому довольствуются колдовскими ритуалами с применением различных артефактов потустороннего происхождения. К таким же ритуалам прибегают и некоторые достаточно сильные колдуны, симпатизирующие Нижнему Миру, но по тем или иным причинам (обычно из страха) не желающие проходить Причастие. Порой их тоже называют чёрными магами, хотя чаще — чернокнижниками. Чернокнижием, кстати, могут заниматься и обычные люди, напрочь лишённые колдовских способностей — но эффект от их действий ничтожно мал, к ним никто не относится всерьёз. Максимум, на что они способны, это призвать Чёрного Эмиссара.

Ларссон никогда не считал чёрную магию однозначным злом. Да, он испытывал отвращение ко многим обрядам и решительно отвергал любые жертвоприношения, тем более человеческие — которые, вопреки широко распространённому мнению, практиковались лишь очень узким кругом слуг Нижнего Мира. Однако жертвоприношения вовсе не были исключительной прерогативой чёрной магии. Даже если не принимать во внимание разных дикарей, которые отправляли на заклание своих недругов, а подчас и друзей, дабы ублажить добрых (в их понимании) богов, то найдётся не так уж мало случаев, когда жертвы, с ритуалами или без оных, приносились людьми, совершенно не связанными с Нижним Миром. Взять, к примеру, маньяков-убийц. Или странствующих борцов с нечистой силой, которые разъезжают по захолустным Граням, походя истребляя всех, кого сочтут слугами Тьмы. Тем же самым занимается и немало служителей так называемых позитивных религий, вроде бы отстаивающих идеалы Света и Добра.

Ну, а самым большим жнецом человеческих жертв является, безусловно, Вышний Мир. Его жертвой становится каждая душа, которую он принимает в себя. Он нивелирует самое ценное, что, по мнению Ларссона, есть у человека — личность. Хотя священники и философы утверждают, что это не совсем верно. Да, конечно, говорят они, личность в её узком, земном понимании исчезает, но взамен ты получаешь нечто несоизмеримо большее — единение со всем сущим, переход на новый уровень бытия.

Ларссон не считал это благом. Он слишком ценил свою личность, своё земное «я» — и именно потому, а вовсе не в погоне за дополнительным могуществом, пошёл на службу к Нижнему Миру, который сулил своим сторонникам сохранение личности и после смерти. Только позже, много позже он понял, что за подобную роскошь приходится слишком дорого платить, а мысль о человеческой жизни в Преисподней уже не кажется столь соблазнительной, когда земная жизнь превращается в ад. Теперь Ларссон твёрдо знал: и Вышний, и Нижний Миры одинаково чужды и враждебны человеку, а настоящая жизнь есть лишь здесь, в мире земном…

Через несколько минут доктор Нуйон вернулся в кабинет и запер дверь.

— Камердинер вас уже не помнит, — сообщил он. — Я сказал ему, что буду работать, и велел не беспокоить меня. Надеюсь, вы не оставили свою лошадь возле дома?

— Я нанял экипаж, — солгал Ларссон, — и отпустил его на перекрёстке.

— Тем лучше.

Нуйон открыл шкаф и достал оттуда короткий посох, покрытый затейливой резьбой. Ларссон сразу признал в нём Ключ Освобождения — этот магический инструмент имел широкое применение в колдовской медицине и не только в ней.

— Кстати, — сказал Нуйон, — судя по паролю, вас прислал Шин Кван. Верно?

«Это что, проверка? — мелькнуло в голове Ларссона. — Хотя вряд ли. Если бы он что-нибудь заподозрил, то просто потребовал бы доказать, что я чёрный маг…»

— Нет, — ответил Ларссон. — Я даже не знаю такого. Пароль мне сообщил Альваро Санчес.

— Ах да, ещё и старина Санчес, — кивнул Нуйон. — Давненько не слышал о нём.

— Он умер полтора года назад, — сказал Ларссон, следуя своей легенде. — Я был его последним учеником. А перед смертью он рассказал о вас — на случай, если мне понадобится воспользоваться туннелем.

— Что ж, ясно… Гм, а вы очень молодо выглядите. Давно приняли Причастие?

— Незадолго до смерти брата Санчеса. Сейчас мне девятнадцать.

— Понятно.

Нуйон подошёл к книжным полка, произвёл какие-то манипуляции, и одна из секций медленно отъехала в сторону, обнажив стену с небольшой дверью.

— Всё совершенно невинно, — объяснил он. — Просто потайной ход, ведущий в подвал. Стандартный элемент ворианской архитектуры.

Нуйон открыл дверь и пропустил Ларссона на небольшую площадку перед узкой лестницей, ведущей вниз. Затем прошёл сам и закрыл за собой дверь; с обратной стороны послышался шум — очевидно, книжные полки возвращались на место. Под потолком над площадкой слабо загорелся эльм-светильник.

— Ну, пойдёмте.

Они стали спускаться по лестнице. Древесина, из которой она была сделана, оказалась прочной и хорошо высушенной; ступени под их ногами совсем не скрипели.

— Каким туннелем вы хотите воспользоваться? — спросил Нуйон.

«Ого! — удивился Ларссон. — Так здесь не один инфернальный туннель, а самое меньшее два! И это — на густонаселённой Грани! Вот так наглость…»

— Я направляюсь в Лемосский архипелаг, — ответил он.

— Верно, собираетесь посетить последнюю обитель легендарного Женеса де Фарамона? — предположил Нуйон. — Так поступают многие новички нашего Братства. Только смотреть там уже нечего — почитатели Женеса давно всё разобрали. Мне тоже кое-что досталось, но больше всех остальных отхватил МакГрегор. Слыхали о таком?

— Нет, — покачал головой Ларссон.

— Он погиб шесть лет назад. И как раз по вине одной из вещиц, взятых из обители Женеса. То был древний артефакт — львиная шкура, усиливающая магические способности. Для нас она бесполезна, но для слабеньких колдунов, не связанных с инфернальными силами, это мощное подспорье. Так вот, МакГрегор захватил одного мальчишку — то ли для жертвоприношения, то ли чтобы позабавиться с ним, хотя одно не исключает другого. Короче, привёз его в свой замок, но углядеть за ним не углядел. Мальчишка каким-то образом освободился, завладел шкурой и с её помощью прикончил как самого МакГрегора, так и всю его группу — кажется, их было семеро. Представляете?!