Авангард. Клинок пери - Евгений Гаглоев Страница 23

Голос Иллариона торжествующе рокотал в голове Легостаева.

– Теперь вспомнил?

– Вспомнил, – глухо ответил Никита. – Но как? Как ты это делаешь?!

– А ты до сих пор не понял? Я ведь и правда становлюсь сильнее внутри тебя. Неужели ты думал, что заклятия этой чернокожей ведьмы запрут меня навечно? Но не бойся. Я не держу на тебя зла за твое вероломство. Я – тот, кто сделает тебя всесильным! Ты уже получил некоторые мои способности. Теперь вот научился видеть мертвых. Умеешь и еще кое-что, хотя и не подозреваешь об этом. А когда я полностью обоснуюсь в твоем теле, ты станешь богом среди людей!

– Богом?! – Никита горько усмехнулся. – Определенно, кто-то из нас страдает манией величия. Я не собираюсь делить с тобой собственное тело. Проваливай туда, откуда появился!

– Не выйдет, мальчишка! Отныне я – часть тебя. И сильнейшая часть! Заметил, что не можешь больше превращаться?

– Так это твоих рук дело?! – разозлился Никита.

– Моих. Нужно же мне было как-то продемонстрировать тебе свои возможности. Я – альфа Парда пантер! Я создал всех этих оборотней и, значит, могу отобрать у них силу. А ведь тебе этого не хватает, верно, щенок? Хочешь снова оборачиваться пантерой? В твоих интересах развязать мне руки. Отдай мне свое тело, мальчик, и все твои невзгоды прекратятся. Я буду жить за тебя и разбираться с твоими проблемами.

– Со своими проблемами я как-нибудь сам разберусь, – процедил Никита. – А тебе лучше заткнуться.

– Ладно, – неожиданно пошел на попятную Илларион. – Залягу на дно. Подожду, когда ты взвоешь от тоски и бессилия! В ночь Кошачьего глаза я порядком вымотался, пытаясь пробиться через заклятия, и теперь мне снова понадобится какое-то время, чтобы прийти в норму… Но я ухожу ненадолго, так что не расслабляйся.

Илларион наконец замолчал, и Никита устало потер виски. Так вот почему он теперь не может превращаться! Кажется, впереди его не ждало ничего хорошего. Что же делать? Последовать совету Татьяны и обратиться за помощью в «Белый Ковен»? Но эти хитрые ведьмы всегда себе на уме, с ними лучше лишний раз не связываться. Если они узнают о возвращении Иллариона, точно прикончат самого Никиту, чтобы избежать куда бо́льших проблем.

Но что-то определенно нужно предпринять. Парень вновь взглянул на мумию Игнатьева.

– Позвоню-ка Татьяне, – пробормотал он.

Илларион в его голове продолжал молчать. Никите от всей души хотелось верить, что тот заткнулся навсегда, но он прекрасно понимал, что это несбыточная мечта.

Поговорив с Татьяной Пожарской и сообщив ей о гибели Руслана Игнатьева, Никита дождался прибытия патрульных машин, а затем направился в ближайшее кафе. После всей этой беготни он просто умирал от голода и решил быстренько перекусить до приезда остальных членов «Авангарда».

Поздно вечером все столики были заняты, поэтому он плюхнулся на высокий стул перед барной стойкой и, в ожидании бармена, задумчиво подпер голову руками. Над баром висело большое зеркало. Никита видел в нем себя – маленького, ссутулившегося, с каким-то диким выражением на лице. Тошнотворная вонь разложившегося на его глазах трупа, казалось, пропитала всю его одежду. Он до сих пор ощущал этот запах, а в ушах все еще звенел скрипучий голос Иллариона, хотя призрачный старик умолк почти час назад.

Кафе было битком набито. Кто-то стоял у тускло освещенной стойки, кто-то сидел в полумраке за столиками, стоящими вдоль стен. Бармен – высокий мужчина средних лет с трехдневной щетиной на подбородке – подошел к Никите несколько минут спустя и вопросительно на него уставился.

– Что будем заказывать?

– Пожевать что-нибудь. На ваш выбор.

Бармен кивнул и отошел, но скоро вернулся с большой чашкой кофе и пластиковой тарелочкой, на которой лежал приличный кусок пирога с капустой.

– Извините, но сейчас могу предложить только это.

– Этого вполне достаточно.

Никита, поблагодарив, впился в пирог зубами.

В это время от дальней стены зала отделилась женщина и бесшумной тенью приблизилась к стойке бара. Никита окинул ее взглядом и равнодушно отвернулся. Она же подошла к нему вплотную, зябко ежась. Незнакомка была в черном, наглухо застегнутом плаще с высоким стоячим воротником и в шляпке с густой черной вуалью, закрывающей верхнюю часть лица. В уголках рта затаились морщинки, выдающие зрелый возраст.

Женщина поставила на стойку свою сумочку и села на стул рядом с Никитой.

– Не помешаю? – тихо спросила она.

– Нет, – безразлично произнес Легостаев.

Женщина поправила воротник, заколотый крупной сердоликовой брошью. На руках у нее были черные кожаные перчатки.

– Занятно, что мы вот так с тобой встретились, – вдруг сказала она. – Мне как раз нужно с тобой поговорить.

Легостаев страдальчески сморщился. Почему-то каждый раз, когда ему хотелось остаться одному, находился человек, которому необходимо с ним пообщаться.

– Сегодня я не расположен к разговорам, – ледяным тоном проговорил Никита. – У меня выдался чертовски тяжелый день.

– Как и у всех нас, – ответила женщина в черном. – Но, думаю, в твоих интересах все же выслушать меня.

– Послушайте, ну что вы ко мне прицепились? Вокруг что, других парней нет?

– Но я искала именно тебя…

– Неужели? И как же вы меня нашли?

Женщина быстрым движением отогнула край его рубашки. Золотой медальон Никиты блеснул в тусклом освещении бара.

– Твой знак, Наследник. Твой символ, – холодно произнесла она. – Он влечет таких, как я, словно маяк, так что мне не составило особого труда найти тебя. Мало того, ты ведь из «Авангарда»?

Никита напрягся. Во рту мгновенно пересохло. Определенно, день сегодня не задался!

– Кто вы? – спросил он.

– Неважно. Я просто хочу помочь тебе. Руслан Игнатьев… Он ведь уже убит, правда? Поэтому ты здесь?

– Вы и об этом знаете? – вздернул бровь Никита.

– О да, – кивнула незнакомка. – И, к сожалению, не только я.