Авангард. Клинок пери - Евгений Гаглоев Страница 22

Новый Санкт-Эринбург и его старые районы разительно отличались друг от друга. Стройные ряды подпирающих небо серебристых небоскребов – и кварталы старинных особняков, окруженных раскидистыми садами. Они соединялись между собой огромным мостом, настоящим чудовищем из чугуна и бетона, перекинутым через узкую часть залива. И путь Никиты домой как раз проходил по этому мосту.

Лобовое стекло заливали струи дождя, от работающих «дворников» не было никакого толка. В желтом свете фар Никита едва различал силуэты проезжающих мимо машин. Хорошо еще, что в столь позднее время движение на мосту было не таким оживленным, как, к примеру, днем, иначе избежать столкновения с каким-нибудь зазевавшимся водителем было бы очень сложно.

В этот момент в голове Легостаева и прозвучал хриплый голос, принадлежавший древнему старику.

– Ну ты даешь, щенок! Позволил девке повалить тебя на пол! Но надо отдать ей должное, она красотка. Как же ты ее упустил?

Никита от неожиданности вдавил педаль газа в пол, и машина опасно завиляла на мокрой дороге.

– Кто здесь?! – крикнул он.

– А ты не догадываешься? Хорош гусь! Я столько лет искал тебя, мальчишка! И уж теперь не позволю уйти просто так.

– Кто это? – завопил Никита. – Оставь меня в покое!

– Скоро тебя все оставят в покое! Как только я завладею твоим телом.

– Илларион?

– Ну наконец-то! Дошло.

И тут Никита действительно испугался. Илларион, его далекий предок, черный колдун и оборотень, от которого ему передались удивительные способности! Сотни лет назад колдун поклялся воскреснуть в теле своего Наследника, и ему это почти удалось, но маги «Белого Ковена» помогли Никите избежать страшной участи. Парню сделали татуировку на спине, которая стала магическим замком, навсегда запечатавшим Иллариона внутри Никиты и лишившим мертвого колдуна сил. И вдруг Илларион заговорил! Каким образом? И на что еще он способен?

Никита лихорадочно обдумывал случившееся. Чужак болтал у него в голове, а он ничего не мог с этим поделать. Он привык видеть противника, иметь возможность скрутить его, хорошенько накостылять по шее. Но что делать, когда враг засел в твоей собственной голове? Не вышибать же себе мозги.

Видимо, в этот момент Никите удалось сосредоточиться и закрыться от воздействия Иллариона. Мертвый колдун сдавленно захрипел и принялся ругаться на чем свет стоит.

– Сопливый щенок! – прошипел он. – Ты сам не понимаешь, что делаешь!

– Проваливай из моей головы! – выдохнул Никита.

– Черта с два! Я с таким трудом вернулся и теперь не собираюсь уходить.

Никита уставился на дорогу, одновременно пытаясь выкинуть незваного гостя из разума. Это ему почти удалось, голос стал звучать тише, но гораздо яростнее.

– Ах вот ты как? – рявкнул Илларион. – Ну так получай!

Ослепительная вспышка озарила черное, затянутое тучами небо над мостом, и в дорогу ударила извивающаяся молния. Никита резко нажал на тормоза, и машину крутануло на мосту.

– Тебе мало?! – бесновался голос в голове. – Так получай еще! В такую ночь я на многое способен! Я долго ждал и набирался сил!

Молнии начали лупить по мокрой дороге. Их разряды сверкали все ближе и ближе к машине, Никита с трудом успевал маневрировать, поворачивая машину. Права он получил лишь недавно и не считал себя профессиональным водителем. Но теперь пришлось против желания стать участником какой-то дьявольской игры в кошки-мышки. Никита уже задел несколько чужих машин, и водители яростно ему сигналили, но он их даже не слышал. Все происходящее казалось ему диким, нереальным, но в то же время чертовски опасным.

Наконец тойота Никиты приблизилась к огромной неоновой вывеске, нависающей прямо над дорогой. В темном небе переливался огнями сияющий указатель. Светящиеся стрелки показывали, что через несколько десятков метров, у подножия моста, будет развилка, а также – в каком направлении ехать, чтобы оказаться, например, в портовой зоне.

Проклятая молния угодила прямо в этот указатель в тот самый момент, когда машина Легостаева находилась под ним. Вывеска разлетелась с ужасным грохотом, как мощный фейерверк, осыпав все вокруг искрами и градом осколков. Столб, на котором крепилась реклама, резко накренился вниз, издав громкий металлический скрежет, и стал заваливаться прямо на дорогу.

Никита резко рванул тойоту в сторону, рискуя быть погребенным под грудой искореженного железа. Его машину бешено закрутило на скользкой дороге и с большой силой бросило на ограждение моста. Пробив парапет, автомобиль полетел вниз, прямо навстречу темной бушующей воде залива.

Голос чужака в голове парня умолк, будто потрясенный случившимся.

Оглушенный мощным ударом об руль, с разбитым в кровь лицом, Никита с трудом воспринимал происходящее. Ему показалось, что поверхность воды приближается к нему чертову уйму времени. Затем последовал гулкий удар, и наступила тишина.

Когда машина резко вошла в воду, шум дождя стих, раскаты грома зазвучали приглушенно и уже не так действовали на нервы. Легостаев слышал лишь монотонное бульканье воды, заполняющей салон машины. Никита внезапно ощутил небывалую легкость, спокойствие, его почему-то совсем не волновало, что он опускается все глубже и глубже. Вода в салоне уже достигла уровня его груди, когда автомобиль опустился на песчаное дно залива, в самую гущу плавно колыхающихся водорослей, и замер на месте. Казалось, что само время замерло, по крайней мере для Никиты.

Через окна машины просматривалось дно залива. Правда, видимость была очень неважная, всего на полтора-два метра вокруг, но все же. Тойота опустилась на небольшую глубину, отсветы полыхающих над заливом молний освещали дно. Именно поэтому Легостаев заметил приближающийся к его машине силуэт.

Сначала это было просто какое-то расплывчатое пятно, которое все росло в размерах. Затем, когда оно приблизилось еще больше, парень понял, что это человек. «Странно, – подумал он, – какого лешего тут делает человек?» Не водолаз, не аквалангист, он даже не плыл, а просто шел к нему, ступая ногами по песчаному дну.

Глубокий старик… Глубокий? Это точно. Можно даже сказать, глубоководный! Высокого роста, с буйно разросшейся серой шевелюрой и длинной, развевающейся в воде бородой. Старик приближался к его машине, слегка покачиваясь, так же как и водоросли, которые он разводил руками при ходьбе. Одеяние его составляла длинная монашеская ряса непонятного цвета, подпоясанная обычной веревкой, колыхавшаяся вокруг его тощего тела, словно плавники гигантской тропической рыбы.

Странный старик подошел к затонувшему автомобилю, наклонился к окну и уставился прямо на Никиту. От его взгляда Легостаева пробила дрожь. На парня смотрели мутные, круглые, как плошки, глаза какого-то бледно-зеленого с гнилью цвета, испещренные красной сеточкой сосудов. Глаза утопленника на страшном, морщинистом, почерневшем лице.

Старик показал на Никиту костлявым пальцем, откинул назад голову и вдруг захохотал, широко разинув беззубый рот с распухшими и растрескавшимися губами. Никита даже услышал резкий клокочущий смех утопленника. Смех, который несколько секунд назад звучал в его голове. Вот только как он мог хохотать в воде? Скорее всего, этот смех опять звучал прямо у него в мозгу.