Падший - Рене Ахдие Страница 23

У меня нет времени, чтобы думать или возражать.

В тот самый момент, когда мои ноги оказываются на ринге, Камбион бросается в атаку, его желтые зрачки устремляются на меня. Я отскакиваю вбок за долю секунды до того, как его когти пронзают воздух, в миллиметре от того места, где я стоял всего мгновение назад. Мысли закручиваются вихрем в моей голове, но все они нечеткие, все затянуты злостью.

Он куда больше, чем я, просто огромный, однако у меня есть преимущество в скорости и маневренности. Я пытаюсь наброситься на него сзади, надеясь поставить его на колени, однако плащ стесняет мои движения. Я срываю его, одновременно уклоняясь от новой атаки. Ярость затмевает взор, раскрашивая мир вокруг оттенками красного, моя белая рубашка и жилет падают в грязь, превращаясь в полосы рваного хлопка и шерсти.

Только глупцы раздумывают. Если я хочу победить, я должен стать страхом. Я должен стать смертью.

Камбион целится мне в живот. Мне удается увернуться, изогнувшись, как осина. Но я не понимаю, что это уловка, до того момента, пока не становится поздно. Я не успеваю сделать новый выпад, и правый кулак Камбиона врезается мне в челюсть со звуком раската грома, моя голова трещит от удара. Я отступаю назад. Чтобы у меня было время прийти в себя и собраться с мыслями, я притворяюсь, что отшатываюсь, но потом якобы меняю решение. А затем бросаюсь на своего противника, обнажая острые клыки.

Камбион на голову выше меня. Широкий, как бык, а в его жилах течет кровь полудемона, сила которой мне незнакома.

Однако я Сен-Жермен. В моих жилах течет кровь самых древних из бессмертных созданий, бывавших в землях Южной Америки. Кровь вампирской знати.

Никогда я не сбегал от драки, ни в одной из своих жизней.

Ярость плещется у меня под кожей, когда я наношу несколько ударов Камбиону в живот, а потом нависаю над ним, собираясь вонзить зубы ему в горло и вырвать его глотку. Однако когда я приближаюсь, противник хватает меня за талию и поднимает над головой. У меня перед глазами мелькают небо и бесчисленные звезды, усеивающие ночной небосвод, когда я выгибаю пальцы на левой руке Камбиона, ломая их, злое удовлетворение наполняет меня от звука ломающихся костей. Он воет от боли, и от его истошного крика кипарисы вокруг нас содрогаются. Камбион поворачивается на месте, тряся меня над головой в теплом мартовском воздухе. Когда он разжимает наконец хватку, я, сгибая пальцы, словно когти, вонзаю их в его мясистое плечо, пуская кровь до того, как рухнуть в грязь. Я падаю прямо на гору опилок, и мои ноги скользят по илу, руки выставлены вперед.

Не веря своим глазам, он таращится на раны на своем предплечье, таращится на лохмотья разорванной от самого плеча плоти, таращится на разбитые пальцы левой руки.

А потом раны на его плече начинают темнеть. Начинают превращаться в полосы, которые светятся и множатся на его плече и руках. Его зрачки увеличиваются, становясь черно-золотыми, точно взрывающиеся звезды. Два ряда зубов начинают удлиняться и превращаться в клыки. Его череп становится шире. Его алые волосы светлеют до цвета отполированной меди, а над губами появляются усики, как у кота. Когда он снова воет, это уже не похоже на человеческий вопль.

Это рык тигра.

Я неуверенно делаю шаг назад.

«Сконцентрируйся. Себастьян».

Голос раздается у меня в голове, как будто шепот подсознания, хотя я прекрасно осознаю, что это не так. Это голос, который я знаю слишком хорошо. Я снова моргаю, пребывая в полнейшем смятении.

«Сконцентрируйся!» – снова приказывает мне голос.

Мой дядя. Так как он мой создатель, мы можем общаться без слов. Я видел, как подобным образом он отдавал приказы Одетте, Джею и Мэделин, однако он ни разу не пытался сделать подобное за последний месяц, с тех пор как я тоже стал вампиром.

И я не понимаю, почему он решил поступить так сейчас – именно сейчас – заговорить со мной.

«Что он, черт возьми, такое?» – мысленно кричу я дяде в ответ. Ибо я никогда прежде в своей жизни не видел подобного полузверя-получеловека. Оборотни, с которыми я знаком – волки семьи Гримальди, – обращаются полностью, когда меняют обличье, они как две капли воды похожи на животных, что охотятся в лесах стаями. Именно поэтому они способны скрыться в ночном сумраке и передвигаться, не привлекая чужого внимания.

Однако Камбион не тигр. И не человек. Он нечто среднее, творение двух миров, одна его ипостась обладает лицом и клыками кошки их джунглей, а другая – телом человека.

Тварь с болот.

«Неважно, что он такое, – отвечает мне дядя. – Ты должен его уничтожить или будешь уничтожен».

В один прекрасный день я дам своему дяде пощечину, которую он заслуживает.

Камбион снова рычит. Его когти, длиннее и острее, чем прежде, сияют, словно их окунули в жидкое стекло, и темная, как чернила, жидкость капает с их заточенных, как бритвы, кончиков. Когда он снова на меня бросается, я стою еще полсекунды, не в силах так быстро справиться с шоком.

«Чтоб тебя, двигайся! – кричит дядя в моей голове. – Двигайся не как человек, а как вампир!»

Я вспоминаю, как Джей боролся со мной в ночь, когда я впервые проснулся в своей новой жизни. Как он сделал кувырок в воздухе, противоречащий гравитации и здравому смыслу. Я закрываю глаза и прыгаю. На долю секунды я словно повисаю во тьме, ветви болотных деревьев проносятся мимо меня, и ночное небо мерцает вдалеке. Затем я выгибаюсь, рассекая теплый воздух всем телом, и приземляюсь на полусогнутых ногах, угрожающе обнажая клыки. С моих губ срывается нечеловеческое шипение.