Серебро ночи. Тетриус. Книга 1 - Татьяна Герцик Страница 22

Рядом с воротами стояла небольшая сторожка. На дверях Агнесс с трудом разобрала витиеватую надпись: «если вам некуда идти, если вы голодны и замерзли, стучите!». Агнесс мысленно поблагодарила Господа, приведшего ее к этому приюту, и постучала в дверь.

В небольшое окошко выглянула немолодая монашка в черной рясе из грубой шерсти. У нее было круглое приветливое лицо, и Агнесс приободрилась. Увидев, что перед ней мальчишка, монахиня мирно произнесла:

– Тебе нужно обратится за помощью в мужской монастырь, мальчик, мы принимаем только женщин.

Агнесс с мольбой протянула руки:

– Я женщина, сестра. Я скрываюсь от погони. Приютите меня, молю!

Она приоткинула капюшон, и монахиня, увидев перед собой красивое женское лицо, открыла дверь. Агнесс быстро вошла в нее, и монахиня тут же ее закрыла.

– Я должна проводить вас к матери-настоятельнице, это наше правило. Я сейчас отведу вас к ней. Но в монастыре нельзя ходить женщинам в мужской одежде. В привратницкой есть ряса. Я сейчас принесу. Не выходите пока из сторожки! – и быстро вышла.

Агнесс присела на грубую деревянную скамью, стоявшую у стены, с облегчением вытянула уставшие ноги. Сторожка была небольшая, с двумя окошками, одно из которых выходило во двор монастыря. Ей хотелось посмотреть в него, но ноги так гудели, что встать не было никаких сил.

Монахиня возвратилась минут через пять. Сказала, протягивая ей грубую рясу:

– Можете надеть ее прямо на свою одежду.

Агнесс так и сделала. Одевшись, взяла в руки свой мешок, и монахиня повела ее по мощеному булыжником двору в длинный белый дом, построенный подле величественного белого же храма. Дверь в дом была не заперта, и они беспрепятственно прошли в покои настоятельницы.

В большой комнате со шкафами, заполненными большими фолиантами в дорогих кожаных переплетах, возле окна за резным столом сидела женщина в такой же простой рясе, что и на Агнесс. От рядовой монахини ее отличал лишь большой золотой крест на груди. Ее лицо прикрывал широкий капюшон.

При появлении женщин она встала и пошла им навстречу.

– Что случилось, сестра Инэз?

– К нам пришла эта странница, она просит убежища.

Настоятельница внимательно посмотрела на измученное лицо Агнесс.

– Хорошо. Оставь нас.

Сестра Инэз ушла, а настоятельница подвела Агнесс к широкой скамье, стоявшей в неприметном алькове. Они сели, и настоятельница спросила мягким глубоким голосом:

– Откуда вы, дитя мое?

При этом она откинула с головы капюшон, и Агнесс ахнула про себя. Такой красоты она еще не видала. Золотые волосы настоятельницы были сплетены в тугую косу и убраны под легкую накидку. Глаза цвета распустившейся сирени нежно мерцали, а кожа была бело-розовой, сияющей, как драгоценный фарфор. Настоятельница смотрела на Агнесс с мягким сочувствием, и ей захотелось плакать. В замке графа ей завидовали, презирали, хихикали исподтишка, и такой теплоты и сочувствия, что исходила от сидящей рядом женщины, Агнесс не помнила.

Зажмурившись, призналась:

– Я убежала от своего любовника.

– И кто же он?

– Граф Контрарио.

Настоятельница отшатнулась и прикрыла глаза, как от острой боли.

Агнесс вздрогнула.

– Что с вами, мать-настоятельница?

Но та уже овладела собой.

– Ничего, все хорошо. Просто я когда-то знала графа, но это было давно. Расскажите, что случилось.

Запинаясь, Агнесс принялась говорить. Она ничего не скрывала, только пропустила визит в замок четырех гостей. Ей не хотелось говорить о нескио, его доброте и сочувствии.

Настоятельница не прерывала просительницу, но глаза ее были устремлены в окно. Порой Агнесс казалось, что она не слушает ее, что настоятельница потерялась где-то в своих мыслях. Но стоило ей остановиться, как собеседница мягко просила ее продолжать. Агнесс решила, что у нее такая манера выслушивать посетителей. Конечно, если на тебя будет пристально смотреть мать-настоятельница, то поневоле начнешь запинаться.

Но вот рассказ кончился. Настоятельница повернулась к ней и ласково уточнила:

– Кто помог вам спастись из замка?

Агнесс покачала головой. О нескио она говорить не хотела. А того, кто помог ей пройти заставы, и в самом деле не знала.

– Для меня это загадка. Я и сама пыталась понять, кто это мог быть, но так и не догадалась. Мне кажется, в замке таких людей не было. Во всяком случае, я таких не знаю.

– Как вы думаете, что привлекает людей на сторону графа?

Перед глазами Агнесс полыхнул кровавый отсвет, запрещая говорить. Неужели камень до сих пор пытается руководить ею? Нет, этого не будет!

– У графа был камень, он называл его Тетриусом. Это он подчинял своему влиянию всех, над кем граф проводил ритуал.

– Вы сказали «был»? В прошедшем времени? Это не оговорка?

Агнесс растерянно улыбнулась. Говорить или нет? Сияние стало еще ярче, запрещая говорить, и она возмутилась. Больше она не будет поддаваться колдовскому мороку!

– Я бросила камень в огонь. Возможно, он сгорел. – И она рассказала о кольце все, что говорил ей граф.

Выслушав, настоятельница положила руку на склоненную голову Агнесс.

– Вы много пережили, дитя мое. Но, боюсь, ваша жизнь лишь ничтожный миг в череде ждущих Терминус несчастий. Нам не избежать большой войны. Мы слишком мирно жили несколько столетий, накопив немало богатств. Это внушает зависть и жадность.

Агнесс вопросительно подняла голову.

– Я знаю, что на страну нападают имгардцы. Это с ними будет война?

– Нет, у нас хватило бы сил держать их на расстоянии, но есть противники куда страшнее. Я говорю о южанах. – Она пристально посмотрела на юг, будто видела то, чего не видела Агнесс. – Там копится страшная сила. Если они двинутся, они сомнут не только имгардцев и всех тех, кто стоит между ними и нами, но и нас. И на помощь кого-либо из соседей звать бесполезно, они сами под ударом. У нас нет союзников.

– Неужели это так опасно? – от ее безнадежного голоса у Агнесс по спине прошла холодная дрожь. – Я знаю о пророчестве, но думала, что оно не о нашем времени.

– Увы, это про нас. Опасаюсь, будет даже хуже, чем описано в пророчестве. Южане не щадят никого, предпочитая засевать пустые поля своими посевами. И у нас нет короля, чтобы объединить народ. Но даже и единение народа ничего не решит, если у нас не будет Инкусса. Я не вижу доброго для нас исхода. Врагов слишком много. Они сильны и безжалостны. Боюсь, время Терминуса истекает.

Спохватившись, настоятельница посмотрела на побледневшую Агнесс.

– Вы устали и измучились, дитя мое, а я не даю вам отдохнуть. Я попрошу провести вас в свободную келью. Вы можете жить у нас столько, сколько захотите. Вот только, опасаюсь, вам у нас будет очень скучно.