Варан - Марина и Сергей Дяченко Страница 22

Вода все сильнее наваливалась на уши. Варан судорожно сглатывал, выпускал из носа пузырьки воздуха; среди толщи воды ему виделось радужное сияние. После тюрьмы оно мерещится всюду: в выгребной яме, в тарелке супа, в морской глубине…

Воздух в груди перегорел, превратившись — так казалось — в жгучую смолу. Варан выдохнул его, пузырь за пузырем, поднимаясь на поверхность; схватил воздух ртом. Отдышался. Снова полез в расщелину — на поиски нового камня.

Журбина смотрела на него с насмешливым удивлением.

— Отдыхай, — сказал ей Варан. Змейсиха утомленно положила голову на воду, так что над поверхностью остались только ноздри, глаза да рога.

Он нырял еще и еще. Звенело в ушах, кололо в груди. Камни попадались легче и тяжелее, один раз Варан нырнул так глубоко, что едва сумел выбраться…

Близился вечер. Пробивающийся из-под воды свет сделался очень теплым, мутно-опаловым.

— В последний раз, — хмуро сказал Варан Журбине. — Ты уж подожди меня, не злись.

И нырнул.

И почти сразу увидел радужное сияние.

Выронив камень, он завис в толще воды, растопырив руки и ноги, как змейсиха. В десяти шагах — если расстояние под водой можно мерить шагами — смутно переливалась маленькая радужка.

Нет-нет, подумал Варан. Из ноздрей его вырывались пузырьки, уходили наверх, где никто, кроме Журбины, не ждал.

А если она настоящая? Вдруг вывалилась из кармана давешнего спесивого слуги?

Он схватил купюру. Лихорадочно огляделся, но вокруг не было ничего, кроме воды, темной внизу, светлой — с бликами — над головой. Тогда, зажав деньги в кулаке, он ринулся наверх.

На поверхности, очень некстати, у него пошла носом кровь. То и дело вытирая губы тыльной стороной ладони, он велел Журбине плыть домой.

Нилы, по счастью, не было в гроте. Возможно, она еще не вернулась с базара, а возможно, просто вышла по какой-то надобности и вот-вот могла вернуться. Найдя в пещере самое светлое место, Варан разглядел купюру внимательнее. Вторая сотка была точной копией первой.

Варан решил, что самое время сесть и подумать.

А вдруг купюра настоящая, ныл тоненький внутренний голосок. А вдруг на нее можно купить лодку и уплыть с Круглого Клыка хоть сегодня? Уплыть в кильватере большого корабля — к тем землям, где леса до неба…

Этот молодой поддонок, сказал князь, нашел тайник с фальшивыми деньгами и тем отвел от нашего острова угрозу карантина. Он заслуживает награды. Пусть он теперь будет горни и живет под солнцем со своей женой…

Варан поднялся — и снова сел.

Да засунь ты эту купюру куда-то под камни, чтобы никто не нашел. Забудь о ней, будто и не бывало… Что, соскучился по Тюремной Кишке?

Где две купюры — там, значит, есть еще? И когда они выплывут? И кто их поймает?

Если только дойдет до князя… Даже не так. Если только дойдет до мага — остров будет немедленно заперт от всего мира, не разъедутся гости, не придут плотогоны. Нечем будет топить в межсезонье. Нечем будет кормить невольных узников. А на следующий сезон — и на послеследующий, и еще, и еще — богатые горни повезут семейства куда угодно, только не на «этот проклятый Круглый Клык»…

Варан, сунул купюру за пазуху. Он решил пойти к отцу; в последнее время он слишком часто полагался на себя и слишком явно совершал глупости. Пойти к отцу и рассказать все как есть: у Варана будто камень свалился с души. Он выбрался из пещеры и, то и дело вытирая губы (проклятая кровь все не унималась), запрыгал с камня на камень к дороге.

— Далеко собрались?

Варан споткнулся. Человек, появившийся невесть откуда, загораживал ему дорогу; у человека были серо-голубые глаза и длинные волосы. Широкополая шляпа бросала тень на слишком бледное — не по сезону — лицо.

— Откуда кровь? — спросил Императорский маг, подходя ближе. — Донырялся?

Варан отступил на шаг. Отнял от лица руку; губы сразу же сделались мокрыми и противно-липкими.

— Стой, — повелительно сказал маг, протягивая руку, и Варан обмер.

— Это не тебе, — маг усмехнулся уголком рта. — Пошли…

— Куда?!

— Куда-нибудь, где ты мог бы морду вымыть…

Кровь на лице подсыхала, стягивая кожу. Варан подумал, что можно выбросить купюру так, чтобы маг не видел. Или теперь уже нельзя?..

Не сводя с него глаз, маг снял с пояса баклажку. Вытянул пробку, протянул:

— Умойся.

Варан плеснул из баклажки на ладонь. Руку свело от холода — вода была ледяная и чистая. Варан осторожно лизнул — так и есть, пресная, не иначе, как из личных Князевых запасов. Глупо и даже бесчестно тратить такую воду на умывание. Проведя мокрой рукой по лицу, он вернул баклажку хозяину:

— У нас здесь пресную просто так не льют.

— Строго, — маг прищурился. — Может, напьешься?

Варан, помедлив, покачал головой. Радужная купюра жгла кожу под мокрой рубашкой. Проклятая Шуу, да ведь она, наверное, просвечивает!

— Ты много нырял, — сказал маг. — Поражаюсь, как у вас это получается… Что люди, что звери… Да, хотел бы я провести детство на Круглом Клыке…

Варан потрогал нос. Кровь остановилась. Его могущество — вот этот парень в широкополой шляпе — сказал «стой», и она послушалась. Его, Варана, собственная кровь.

— Гляди-ка, — маг смотрел теперь Варану через плечо. — Красиво…

Если это ловушка, мне все равно не отвертеться, подумал Варан и посмотрел на море.

От Круглого Клыка веером, как птицы, уходили корабли. Разноцветные паруса казались особенно яркими в свете вечернего солнца. Время от времени над бортами поднимались клубы дыма, и спустя несколько секунд доносился хлопок. Гости салютовали острову, прощаясь.

А над кораблями плыл, раздувая бока, расписной шар, надутый огнем. Варан подумал, что шар красивее, чем солнце.

— Ловят последний ветер, — сказал маг за спиной Варана. — Уходят… Туда, где не бывает сезонов.

В его голосе прозвучала откровенная зависть. Варан подумал: если ты так не любишь сезоны, то и отправляйся с ними, мы тебя не держим.

Маг вдохнул воздух. Ноздри его задрожали; он слабо улыбнулся:

— Моряки на палубе, наверное, говорят о смерчах. Они боятся водоворотов, сейчас ведь как раз начинает крутить… Он такой красивый, этот ваш «каменный сад». Жалко, что в межсезонье до него никак не добраться…

Играет, как сытуха с червем, тоскливо подумал Варан. Он велел отпустить меня, строго приказал, чтобы отпустили… Чтобы я навел его на поддельный клад. И я, как дурак, сделал то, чего от меня ждали.

— А галеры уйдут последними, — сказал маг, все еще глядя на море. — Редкое зрелище — три сотни одновременно взлетающих весел… Для вас, местных, это всего лишь конец сезона. Для меня — все впервые.