Тени за холмами - Антонина Крейн Страница 22
Тени за холмами - Антонина Крейн читать онлайн бесплатно
Полынь пренебрежительно хмыкнул в ответ.
Кобылка Димпл тихо шла сквозь рассветный лес, пофыркивая и прядая ушами. На траве оседала роса.
— Полынь… — одна мысль не давала мне покоя, — А ты вчера фейерверк смотрел?
— Нет. А что?
— Да так, — пробормотала я. — Необычный.
Стоит ли делиться с Полынью обнаруженным совпадением? Или куратор после этого слиняет в погоне за загадками, бросив меня в лесу одну?
Лучше промолчать, пожалуй.
Не буду уподобляться старухе Бланкет-Кес, ища судьбу в случайностях.
* * *
Когда мы вернулись в Ведомство, оно уже полнилось жизнью.
Мы чинно прошагали мимо Галереи Генералов и фонтана, изображающего семнадцать знатных домов Шолоха. Миновали стойку главного регистратора, кулуары переговорок, ряды арок, ведущие в библиотеки (каждая прикрыта бархатной портьерой, призванной приглушить звуки и настроить на возвышенный лад), мрачную дверь с замком в виде ощерившего медведя — за ней — подвалы Ведомства, где допрашивают преступников.
По главному холлу хаотично метались Ловчие, Ищейки, Говоруны и Указующие. Только архивариваусов не видать: эти почти никогда не вылезают из своих владений.
Над головой носились ташени. Бумажные птички, даром, что не живые, а тоже попались на удочку весеннего обострения: они выписывали мертвые петли вокруг ведомственных мостиков, нежно курлыкали и пытались заигрывать с совами, которых некоторые сотрудники используют «шика ради». Совы косились на волшебных птах с неудовольствием, а если ташени перебарщивали — то наподдавали им когтистой лапкой.
Хлопали полотнища гербов в высоте; светлой палитрой горел витраж во всю стену; мерно качался золотой маятник с гравировкой в виде символа Иноземного ведомства — полуразвернутый свиток и роза ветров над ним.
Мы с Полынью дошли до тридцать второго кабинета.
— А можно я сразу к тебе, а не через стену? — взмолилась я.
Полынь покосился на меня, кивнул и провернул ключ в замке, после чего мы замерли на пороге, ошарашенные. Потому что, стоило толстой дубовой двери приоткрыться, как по ту сторону послышался нестройный бубнёж десятков говорящих писем.
Глаза у Полыни полезли на лоб. Он рывком отворил дверь.
По всему кабинету порхали дорогие королевские ташени. Все они вещали одновременно, создавая жуткую какофонию.
— Тот курятник был потише… — пробормотала я.
Полынь шикнул на меня, прислушиваясь к отдельным фразам:
— «Господину Полыни из Дома Внемлющих…»
— «От Её Величества Аутурни из Дома Ищущих…»
— «Полынь! Почему вы не отвечаете?»
— «Это безобразие, ведь я вас наняла…»
— «Полынь! Вам меня совсем не жалко?»
— «Я боюсь! Преступник расхаживает по Дворцу!»
— «Сегодня ночью он осквернил Зал Совета! А мои покои так близко! Что, если третье нападение Вира будет на меня?!»
Услышав последнюю реплику, Полынь мгновенно сбросил с себя оцепенение, шагнул в кабинет, поймал кремовую ташени и технично вскрыл её, подцепив ногтём.
— Впервые за полгода я не рад, что запретил королеве посылать мне письма куда-либо, кроме как в этот кабинет, — пробормотал куратор, читая текст записки. Свободной рукой он сплёл фигуру отменяющего заклятия — и все остальные птички, мгновенно умолкнув, шуршащим дождём осыпались на пол кабинета, и без того усеянный бумагами вместо ковра.
— Тинави, разворачивайся! Вир снова объявился. И, кажется, меня зовут на помощь. Так что мы едем к Её Величеству, — куратор предвкушающе потёр руки, подбежал, развернул меня за плечи и чуть ли не пинками направил обратно в коридор.
— Но я не хочу к королеве… — заныла я. — Королева меня не любит…
— Зато я тебя кофе напою по дороге. А ну двигай, хватит за косяки цепляться. Ты вроде хотела и дальше вместе работать, так изволь отвечать за свои слова.
Отвечать за свои слова — это действительно важно.
Один из немногих принципов, ни у кого не вызывающий сомнений.
Что ж. Королева, жди.
Меняйся раньше, чем жизнь заставит тебя это сделать. Опережай судьбу — и преуспеешь.
Из речи Марцелы из Дома Парящих
«О новой политике департамента Шептунов»
Мы с Полынью мчались сквозь стройные холлы Дворца. Лес беломраморных колонн стремился вверх, утягивая взоры. Ему вторили пики гвардейцев, узкие кипарисы в кадках и столбы с королевским штандартом. Не архитектура, а полный триумф вертикальности!
…Который мы низвергали своей возмутительно-горизонтальной беготней.
Нас притормаживал один лишь этикет: со всеми встречными приходилось раскланиваться. Впрочем, Полынь отвешивал поклоны так резко, что казалось — бьется в приступе трясухи. Я, как могла, задерживалась: щедро сыпала комплиментами, улыбками и прочими глупостями, столь важными во дворце. Хотя, почему глупостями?
Взрослея, понимаешь: даже формальная улыбка куда лучше искренней морды кирпичом.
— Тинави! Поторопись! — бросил куратор, не оборачиваясь.
В своей любимой шелковой хламиде — перекрестье разноразмерных маек, безнадежно сползающих то с одного плеча, то с другого, — Полынь скакал на полкорпуса впереди. Он задрал хламиду аж до коленок — чтоб не мешалась. Татуировки сплошняком покрывали голые икры Полыни, но разглядеть сюжеты мне не удалось. Только шелк хлопал по ветру, аплодисментами возносясь под дворцовые своды.
— Короче, хорошего дня, вы просто душечка и прелесть! — не совсем корректно заявила я шолоховскому казначею (он удивился) и сиганула вслед за Ловчим.
Куратора подгонял азарт. Меня — куратор.
— Полынь, а ты бывал в Зале Совета?
— Не доводилось.
— А я бывала, — похвасталась я.
И поставила себе плюсик в воображаемой таблице "Кто Круче". Наше соревнование идёт только у меня в голове, и я там проигрываю по каждой дисциплине, а всё же лишний «плюс» — настоящий праздник! Мой опыт подсказывает: самая полезная человеческая привычка — радоваться даже мелким успехам. Или хотя бы замечать их, не считая чем-то «само собой разумеющимся».
Я посетила Зал Совета прошлой осенью — Лиссай показал.
Это было шестиугольное помещение со стенами, сплошь обитыми гобеленами. Шитые алыми и золотыми нитями, картины изображали сцены охоты. Грациозные дамы и господа неслись опасной вереницей сквозь чащобу — за белым зверем, чей оскал до странности напоминал улыбку Анте Давьера.
Зал Совета казался неожиданно тёмным на фоне сливочно-зефирной пастилы Дворца. Как будто глухо бьющееся сердце внутри воздушного беленького человечка — очень натурально, мясисто и страшно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments