Призраки грядущего - Дэвид Геммел Страница 21

Бельцер всхрапнул и повернулся, открыв рот. Киалл увидел, что у него недостает нескольких зубов, а остальные гниют. Разве мог этот жирный старик хоть когда-нибудь быть златовласым героем легенды?

«Надо было остаться в деревне, — сказал себе Киалл, — и учиться аптекарскому делу. По крайней мере я смог бы завести себе жену и построить дом». Но нет — у мечтателя своя дорога.

Он услышал шаги на снегу и испугался: вдруг это надрены подкрались к ним, пока они спали? Киалл вскочил и быстро оделся, но тут услышал голос Маггрига. Натянув сапоги, Киалл выполз на заснеженную поляну. Небо радовало глаз густой бархатной синевой, и солнце всходило над восточными горами. Маггриг и Финн обдирали четырех белых зайцев, капая кровью на снег.

— Доброе утро, — сказал Киалл.

Маггриг улыбнулся и махнул ему рукой, но Финн и глазом не моргнул. Киалл подошел к ним:

— Рано вы нынче поднялись.

— Как для кого, — буркнул Финн. — Займись-ка делом. — Он бросил Киаллу зайца, и юноша неумело ободрал тушку. Финн бросил внутренности в кусты, соскреб жир со шкурок и затолкал их в котомку.

Киалл вытер окровавленные руки о снег и присел на камень. Рядом лежал лук Финна, и юноша протянул к нему руку.

— Не трогай! — рявкнул Финн. Киалл рассердился:

— Боитесь, что украду?

— Сказано — не трогай.

— Не принимай это к сердцу, — мягко сказал Киаллу Маггриг. — Ни один лучник не любит, чтобы трогали его оружие. Такое уж у нас суеверие. Видишь ли, каждый лук делается для своего стрелка. А Финн сам делает свои луки, и даже мне не разрешается прикасаться к ним.

— Нечего за меня оправдываться, — проворчал Финн. Маггриг, пропустив это мимо ушей, продолжил:

— Когда мы придем в нашу хижину, ты увидишь там много луков. Быть может, Финн подарит тебе один, подходящий по длине руки и по силе.

— Что толку, — сказал Киалл. — Я не стрелок.

— Я тоже не был им, когда встретился с Финном. Но чему только не научится человек, когда за дело берется мастер. Финн завоевал все мыслимые награды. Даже талисман регента, за который боролись лучники шести стран: Дреная, Вагрии, Вентрии, надирских земель и даже Машрапура. С Финном никто не может соперничать.

— Да, пока что не может, — проворчал, смягчившись, Финн и улыбнулся. — Не держи на меня зла, парень. Я человек нелюдимый. Но тебе я вреда не хочу и надеюсь, что ты найдешь свою милую.

— Жаль, что вы не пойдете с нами, — сказал Киалл.

— Что делать. Я не хочу, чтобы мою голову насадили на кол или вывесили мою шкуру около надирской юрты. Мое боевое прошлое осталось позади. Странствия и подвиги — это для таких молодых, как ты.

— Но Бельцер-то идет, — заметил Киалл.

— Этот никогда не повзрослеет, — буркнул Финн. — Но в тяжелую минуту на него можно положиться, это точно.

— Как и на Чареоса, — ввернул Маггриг.

— Да. Странный малый этот Чареос — но ты, парень, смотри на него и учись. Такие не часто встречаются, если ты понимаешь, о чем я.

— Не совсем.

— Он человек с железными устоями. Каким бы разнообразно серым ни был мир, для Чареоса существует только черное и белое. Он благороден — рыцарски благороден, если хочешь. Со временем ты поймешь, о чем я толкую. А теперь довольно болтать. Буди своих соседей. Если хотят перекусить, пусть встают — я их ждать не стану.

Снег держался несколько дней, однако путники медленно, но верно продвигались вперед. На пятый день Маггриг, шедший во главе, подошел слишком близко к логову самки снежного барса, у которой были детеныши. Барсиха выскочила из кустов с шипением и ревом, сбила Маггрига с ног и разодрала ему рукав. Бельцер и остальные бросились вперед, вопя во всю глотку, — но барсиха не ушла и присела, прижав уши к черепу и оскалив клыки. Финн оттащил Маггрига прочь, и путники обошли зверя стороной. Царапина на руке Маггрига оказалась неглубокой — Финн зашил ее и перевязал.

На следующее утро они пришли в долину, где стояла хижина охотников. Снова поднялась метель, и они, пригнув головы от ветра, добрели до замерзшей двери, заметенной снегом, как и окошко. Бельцер разгреб снег своими ручищами. Внутри стоял мороз. Финн развел огонь, и прошел почти час, пока хижина нагрелась.

— Повезло нам, — сказал Бельцер, освободившись наконец от своей дохи и присев на коврике перед огнем. — Эта вьюга могла бы разразиться несколько дней назад — застряли бы мы тогда в горах не на одну неделю.

— Тебе, может, и повезло, дурья башка, — ответил Финн, — а вот меня ничуть не радует, что мой дом невесть сколько времени будет набит потными телами.

— Ты самый неприветливый хозяин из всех, кого я знал, — ухмыльнулся Бельцер. — Где у тебя питье?

— В колодце, где же еще.

— Да нет — пиво, или вино, или хотя бы солод?

— Мы ничего такого не держим.

— Да ну? — выпучил глаза Бельцер. — Совсем ничего?

— Ни капли, — улыбнулся Маггриг. — Ну что — опять скажешь, что тебе повезло? — Маггриг побелел, пот выступил у него на лбу. Он не устоял на ногах и повалился на стул.

— Что с тобой такое? — бросился к нему Финн.

— Что-то мне... — проговорил Маггриг и сполз со стула. Финн подхватил его и уложил на кровать.

— У него лихорадка, — сказал Чареос, пощупав ему лоб. Маггриг открыл глаза.

— Кружится все... Пить...

Финн принес в ковше воду и приподнял Маггригу голову, пока тот пил. Киалл откашлялся:

— Если вы вскипятите воды, я сделаю ему отвар.

— Ты что, знахарь, что ли? — обернулся к нему Финн.

— Я помощник аптекаря, а в Горном Трактире я запасся кое-какими травами и порошками.

— Ну так не стой там, парень, — иди и посмотри на него! — закричал Финн.

Киалл подошел и первым делом осмотрел рану у Маггрига на виске. Она закрылась и хорошо заживала, но хозяин всегда говорил Киаллу, что удар по голове может потрясти человека до основания. Возможно, вторая рана, нанесенная зверем, доконала и без того уже ослабленного воина. Стараясь вспомнить, что говорил ему Ультен о таких ранах, Киалл размотал повязку у Маггрига на руке. Рана была воспалена, но ни гноя, ни иных следов заражения не было.

Киалл налил воды в медный котелок и подвесил его над огнем. Вода вскоре закипела. Юноша достал из котомки объемистый сверток в промасленной бумаге. Внутри лежало с дюжину пакетиков, каждый с изображением какого-нибудь листа или цветка. Он выбрал два, раскрыл их, размял листья в ладонях, всыпал в воду и размешал ложкой. Потом снял котелок с огня и поставил в очаг остывать.

— Пахнет хорошо, — заметил Бельцер.

— Ты-то почем знаешь? — огрызнулся Финн. — Что это за зелье, парень?